Джим Томпсон - Кромешная ночь

Входя в калитку, он, конечно, попался — я же говорил, калитка была сущий капкан. А когда он наконец из него вырвался, то промчался, загребая ногами, на грани падения, почти до самого крыльца. Пока на него взбирался, падал на каждой ступеньке по два раза — во всяком случае, судя по звукам, было очень на то похоже. По веранде пробежал на заплетающихся ногах. Ввалился в коридор. Стоял, клонясь и раскачиваясь, моргая и пытаясь сообразить, куда двигаться дальше.

— Мистер Уинрой! — Мистер Кендал стал осторожно к нему подбираться. — Может быть, вы… гм… Можно я уложу вас в кровать, мистер Уинрой?

— Как-кая-шо кровать? — икнув, выговорил Джейк. — Тык-к кто такой?

— Да ладно вам, вы же меня отлично знаете, сэр!

— Коэш-шно. Я — знаю, а ты-то сам — знаешь? Ты скажешь или нет? Г-говри!

Мистер Кендал поджал губы.

— Мистер Бигелоу, не сходить ли нам ненадолго в пекарню, а?

— А может, мне просто к себе подняться? — сказал я. — Я бы…

Тут Джейк как дернется, будто подстреленный.

Дернулся и аж завертелся, услышав незнакомый голос. Глянул на меня дикими глазами, и одна из его длинных жилистых рук выметнула указующий перст.

— Ты кто такой?

— Это мистер Бигелоу, — сказал мистер Кендал. — Ваш новый жилец.

— Да ну? Здра-асте вам! — Он сделал шаг назад, не спуская с меня глаз. — Ж-ж-жилец, да? Наш новый ж-ж-жилец — а-га! Ну на-адо же!

— Жилец — кто же еще! — возмутился мистер Кендал. — Очень приличный молодой человек, а вы сейчас закатываете отвратительную сцену, смущаете его. Слушайте, почему бы…

— Скажи-ите-ка! На-адо же!

При этом он исподволь сдвигался в сторону двери, отступал, пригнувшись и как бы на полусогнутых. Сквозь спутанные пряди сальных черных волос взглядом так и сверлил меня.

— Новый жилец! Я, видите ли, его смущаю! Я! Его! Смущаю! Это ж надо!

Его голос звучал как с заезженной пластинки — пластинки, запиленной тупой, изношенной иглой. Он виделся мне больным диким зверем, загнанным в угол.

— Ах как интересно! Коне-ечно!

Он не владел собой. Единственное, что он мог, — это пятиться, пятиться, пятиться…

— Слушайте, постыдились бы, сэр! Вы прекрасно знаете, что мистер Бигелоу и должен был приехать. Помню, как вы при мне говорили об этом с миссис Уинрой.

— Да ну? Вот это да! Мистер Бигелоу и должен был приехать? Все ждали-ждали, не могли дождаться!

Его спина коснулась противомоскитной сетчатой двери.

Тут он споткнулся о порог, пробежал, заплетаясь ногами, по веранде и с грохотом свалился с крыльца. Падая, сделал форменное сальто.

— Бог ты мой! — проговорил мистер Кендал, бросаясь включить свет на крыльце. — Бог мой! Он же, наверное, убился!

Ломая руки, Кендал пролетел веранду, сбежал с крыльца. Я неспешно пошел за ним. Однако Джейк Уинрой если и убился, то отнюдь не до смерти, а уж помощи от меня не желал и вовсе.

— Н-н-н-е-ет! — вопил он. — Нет! Нет! Нет!

Перекатился на живот, встал на ноги. Бросившись к калитке, поскользнулся и опять упал. Кое-как поднялся и на неверных ногах выскочил на дорогу.

И пустился в путь к центру города, причем по самой середине проезжей части. Взмахивая руками, вихляя ватными ногами и выписывая дикие кренделя. К тому же еще и бегом — что ему оставалось, как не бежать!

Мне ужасно было его жаль. Ему, конечно, не обязательно было доводить свой дом до состояния лачуги, этого я ему не прощал. Но все равно его было жалко.

— Пожалуйста, постарайтесь из-за этого не расстраиваться, мистер Бигелоу. — Кендал коснулся моей руки. — Просто он как примет на грудь, так дуреет.

— Конечно, — сказал я. — Я понимаю. У меня у самого отец крепко поддавал… Давайте свет выключим, а?

Кивком головы я указал на улицу. За моей спиной стайкой выкатившиеся из бара остолопы во все глаза таращились через улицу на нас.

Свет я выключил, вернулся и еще пару минут мы стояли на веранде, разговаривали. Он выразил надежду, что все это не слишком испугало Руфь. Еще раз пригласил меня в пекарню, но я отказался.

Набив трубку табаком, он нервно ею запыхтел.

— Не могу выразить, как я восхищен вашим самообладанием, мистер Бигелоу. Со своей стороны… боюсь, что я… А ведь я всегда считал себя человеком выдержанным и спокойным, но…

— Но так оно и есть, — заверил его я. — Вы были просто супер. Просто вы не привыкли общаться с пьяными.

— Вы говорите, ваш отец… гм… а?

Странно, чего ради я упомянул отца? Не в том смысле, что это может как-то повредить, но все это было так давно — больше тридцати лет назад!