Найджел Маккрери - Тихий омут

— У меня всегда был талант к имитации. Мне нравится наблюдать, как у людей вырабатываются маленькие слабости и привычки. И это в течение многих лет приносит мне дивиденды.

— Но ведь вы делаете это не ради денег, не так ли?

— Без денег никуда, — сказала она почти машинально. — Они дарят мне комфорт. — Она подалась вперед. — Кстати, что вы сейчас чувствуете? Суставы еще не ломит? Ощущаете сухость во рту?

— Но вы небогаты, и никогда не будете. Вы выбираете пожилых дам, которых никто не хватится, но еще вы выбираете тех, у кого мало денег. Все слишком запутанно.

— Мне очень не нравится показуха, — сказала она. — Вы, должно быть, испытываете неприятное ощущение в кишечнике. Станет хуже. Намного хуже. Повторюсь: убираться будет утомительно, но ради эффекта можно постараться.

— Но ведь деньги не настолько важны, — продолжал настаивать он. — Вы делаете это ради комфорта, разумеется, но вы могли остановиться на любом этапе. Например, когда были Роной, или Дейдр, или Ким, или Вайолет, или Дэйзи. Что же заставляло вас идти вперед?

Дэйзи отвела взгляд. Его вопросы вызывали в ней тревогу. Было бы намного лучше, если бы он умер молча, ну в крайнем случае со стонами и икотой.

— Думаю, привычка, — наконец сказала она. — Полагаю, у вас возникнет тупая боль в голове. С удовольствием понаблюдаю за вашей смертью.

— От чего вы убегали?

— Ни от чего. Просто хотела быть в безопасности. — Она направила нож на него. — Мы ведь встречались раньше, не так ли? Давным-давно. Я вам тогда тоже предложила чаю.

— От чего вы убегали?

Она неожиданно махнула рукой в сторону, ударив по столику ножом и расплескав забытую чашку кофе по всей комнате.

— От моей бабки! — закричала она, и слова посыпались из нее торопливо, почти наскакивая одно на другое. — Я убегала от моей бабки и оттого, что она сделала со мной, с моими сестрами и братьями. Но она все равно преследует меня. Как только я подумаю, что оторвалась от нее, оборачиваюсь и вижу ее отражение или краем глаза ловлю ее тень. Я должна убежать от нее и от того, что она сделала!

— И от того, что вы сделали, — возразил полицейский. — Вы убили ее. Вы ее отравили.

— Она заслужила. Она постоянно обижала нас. А потом… а потом… — Неожиданно из ее глаз потекли слезы. Она вспомнила сад, зной и как кричала маленькая Кейт, когда лезвия секатора сомкнулись и ее большой палец в струе крови упал в траву.

— И вы в конце концов оказались здесь. В Лейстоне, где все это началось. Где родилась Мэдлин.

— Все возвращается на круги своя, — медленно произнесла она. — Так ведь говорится, да? Я никогда этого по-настоящему не понимала, но это правда.

— А Юнис? Настоящая Юнис Коулмэн? Вы и ее убили? Вы и над ней совершили эту странную кару, которую долгие годы вершили над своей бабкой?

— Она где-то наверху, в коматозном состоянии. Вы тоже в скором времени будете. Ей удалось выползти из спальни. Думаю, она в ванной или гостевой комнате. Когда с вами будет покончено, я пойду взглянуть, как там она.

Полицейский выпрямился в кресле. С лица слетела расслабленность, отсутствующий взгляд стал осмысленным.

— Мы нашли ваш дом, — сообщил он. — Мы перекапываем ваш сад. Боюсь, все, кто был у вас в гостях за чаем, ушли домой. Все кончено, Мэдлин. И вы арестованы за убийство Дэйзи Уилсон, Венди Малтраверс, Роны Макинтайр, Вайолет Чэмберс, Элайс Коннелл, Ким Стотард, Дейдр Финчэм и еще шестерых, пока еще не установленных женщин, а так же за попытку убийства Юнис Коулмэн.

Дэйзи, открыв рот, смотрела на полицейского:

— Но… кофе? Вы выпили его!

— Я его вылил, — нетерпеливо бросил он, — в один из ваших горшков с цветами. В один из горшков Юнис.

— Нет! — крикнула она и с поднятым ножом бросилась на Лэпсли. Он поймал ее руку в тот момент, когда она запрыгнула на него, и отпихнул, оставив нож у нее. Она попятилась, подушка кресла ударила Дэйзи под колени, заставив ее резко сесть. — Нет! — повторила она. Злость уступила место протесту.

— Мы идем наверх, — сказал он. — Юнис Коулмэн, может быть, еще жива.

Схватив за запястья, он вырвал ее из кресла и стал толкать перед собой на лестницу, которая вела на второй этаж. Она пыталась вырываться, но сил совсем не осталось. Она ощущала, как кости хрустят под его пальцами. Ей нечего было противопоставить его грубой мужской силе. Она оказалась беспомощной, когда он отнял у нее нож и отшвырнул его в сторону. Все, что у нее было, она вложила в другие личности. И теперь не осталось ничего, чем можно было бороться.