Юрис Юрьевикс - Ледяной ад

— Нет. У меня отличный босс, однако все складывалось совсем иначе. Меня никто никогда не направлял. Наверное, поэтому я умею играть в коллективные игры.

— Да, и игра один на один у тебя здорово выходит. — Он обнял ее и поцеловал.

— А ты, похоже, получаешь удовольствие от решения трудных задач.

— Ты имеешь в виду в личной жизни или профессиональной?

— И то, и другое. Но скажи о работе.

— Да, мне нравится работать. Тут замешана национальная гордость. Считается, что главным инженером предприятия должен быть какой-нибудь немец или датчанин. И вдруг — иннуит!

— Точно, да еще деревенщина!

Нимит засмеялся.

— А что при возведении станции было сложнее всего?

— Монтаж крайних корпусов. Они стоят на сваях. Такая конструкция предотвращает оседание строения вследствие разогрева вечной мерзлоты. Технологию я позаимствовал у сибирских строителей. Железную трубу раскаляют докрасна и загоняют в ледяную землю, потом вынимают вместе с забившейся почвой. Затем другую трубу забивают в скважину и заливают бетоном. Конечно, это определенное вмешательство в экологию, но канадское правительство вошло в наше положение и закрыло глаза на причиненный ущерб. Теперь оно проявляет гораздо большую щепетильность и пристально следит за нашей деятельностью на океанском льду, особенно в летние месяцы, когда Арктика оживает.

Одним словом, мы трудились в бешеном темпе, возводя большой «Трюдо». Под моим началом было две бригады, работавшие посменно круглые сутки. Мы сложили купола в четырехстах милях к югу, потом надели их один на другой и с помощью грузовых вертолетов переправили. Рабочие заранее научились монтировать корпуса, процесс отработали до мельчайшей операции. К началу зимы я осознал, что вернулся на Север навсегда.

— Я рада твоему возвращению, — проговорила Хэнли хриплым голосом, взволнованная, себе на удивление, рассказом Джека.

— Тебе надо бы немного поспать, — сказал он, целуя ее.

— Я уже не помню, как это делается.

— Просто закрой глаза.

Ветер дул с севера со скоростью семь узлов, гоня низкие неспокойные тучи. Видимость составляла менее четырех километров. Самое время выходить.

Немерову доложили, что американская субмарина противолодочного класса находится на боевом дежурстве сразу за пределами территориальных вод, напротив доков в Кеми. «Недолго ковбоям ждать», — подумал командир. Он приказал отдать швартовые и вывел лодку с причала через распахнутые ворота. Выйдя в канал, используемый ледоколами, субмарина сразу же погрузилась на глубину перископа.

Если не считать Руденко и гражданского — Койта, на лодке опять был экипаж Немерова: на этом настоял Чернавин. Им дали новую субмарину — «Архангел». Не было даже времени толком подготовить ее к плаванию. Она, как и «Русь», тоже принадлежала к классу противолодочных кораблей, но была на восемь узлов быстрее и бесшумнее. Благодаря титановому корпусу «Архангел» почти не излучал электромагнитные волны.

Представитель верфи так расхваливал субмарину в Северодвинске:

— Посмотрите, насколько поката рубка! Издали лодка похожа на горбатого кита. Она удивительно грациозна в воде!

Немеров не разделял восторга конструктора. В современных линиях корабля он читал не грацию, а угрозу. Это была субмарина, которая подкрадывалась к другим подлодкам, чтобы уничтожить их. И все же Чернавин явно предоставил в их распоряжение лучшее, что имелось у военно-морских сил, каковой факт лишь усиливал беспокойство Немерова.

Через сорок минут пути за судном Немерова начала слежение, держась на почтительном расстоянии, американская субмарина. Тогда вторая лодка российского Северного флота поднялась со дна и пересекла кильватерный след «Архангела», безнадежно запутав гидролокатор преследователей.

«Архангел» ушел вниз, в более холодные слои, и там, развернувшись, взял курс на север.

Хэнли, естественно, в защитном костюме, взяла несколько культур для проверки тканей подопечных Скудры. В это время Ули изучал содержимое колб и чашек Петри с посевом клеток из трупа Огаты, бубня:

— Образец сто три — отрицательно. Сто четыре — отрицательно. Сто пять — отрицательно… У меня ни одного случая токсичной бактерии! — крикнул он Джесси.

— Понятно, — отозвалась она из горячей лаборатории. — Чертовски жаль.

— Не могли бы вы подойти? Я хотел бы задать один вопрос, прежде чем продолжить работу.

— Сейчас выхожу.