Джек Роган - Симфония проклятых

Мигель открыл огонь по твари, что убила Таппера. Пули разорвали ее на части, и в следующее мгновение первый помощник развернул автомат в сторону чудовища, которое напало на Валенте. Но люди метались по палубе, возник настоящий хаос, и Мигель не стал стрелять, опасаясь ранить кого-то из своих.

Все новые существа — их было слишком много — начали расползаться по палубе во все стороны. Мигель повернулся к Дуайру:

— Поднимайся наверх! Уводи «Антуанетту»!

Он услышал, как взвыли тросы лебедки, шлюпка поднялась до уровня палубы, Мигель повернулся и увидел Гейба, Тори и Панга, которые перебирались на корабль. Панг поддерживал капитана, чья левая нога была в крови. Мигель побежал к брату, но, когда тот посмотрел на него глазами, полными страдания, не имеющего ничего общего с раненой ногой, Мигель дрогнул. Даже в момент смертельной схватки с чудовищами брат видел монстра в нем.

Когда Гейб прочитал признание вины в глазах Мигеля, инстинкт едва не заставил его застрелить брата. Чуть раньше он забрал свой пистолет у Тори и сейчас одним быстрым движением навел его на Мигеля. Но в последний момент разум победил гнев; он вспомнил о матери — как она переживет известие о том, что один из ее сыновей убил другого? Тем не менее он не опустил оружие.

— Брось автомат, — приказал Гейб.

Мигель положил «хеклер-кох» на палубу и отступил на шаг.

Пронзительные крики звучали над кораблем, и ветер уносил их в океан — вопли о помощи, которые никто не услышит и не откликнется на них. Сирены, древние существа из незапамятных времен, когда мир еще верил в чудеса, взбирались по корпусу с влажными хлюпающими звуками и атаковали «Антуанетту». Его корабль — предмет его гордости. Так в тот момент подумал Гейб.

Панг издал крик, наполненный первобытным ужасом, — в нем слышались ночные кошмары детей, живших в доисторические времена, — и братья Рио повернулись к нему. Одна из сирен обвилась вокруг его ног, вторая сжала голову и раздавила череп. Пистолет, который Панг держал в руке, выпал и покатился по палубе.

— Господи, — прошептал Мигель. — Гейб, мы должны…

Капитан взвел пистолет.

— Почему?

Вокруг метались люди. Они мчались по трапу к своим каютам, исчезали в трюме, захлопывали двери, задвигали засовы. Гейб не знал, насколько это задержит тварей. Они с братом стояли не шевелясь, пока Тори не схватила Гейба за руку и не повернула его к себе.

— Прекратите! — рявкнула она. — Что вы делаете? Нам нужно спрятаться!

— Ты слышала… — начал капитан.

Мигель бросился к нему. Гейб оттолкнул Тори, повернулся, ударил брата по щеке дулом пистолета и рассек кожу до кости. Мигель пошатнулся, упал на колени, но тут же вскочил и попытался отступить, подняв с палубы автомат.

— Прости, Габриэль, — сказал он, но не стал направлять оружие на брата. — Ты не понимаешь. Майя нуждалась во мне. Она столько страдала из-за тебя, а потом ты просто перестал замечать ее, словно ее больше не существовало.

По палубе в их сторону ползло несколько существ.

— Прекратите! — закричала Тори.

Гейб метнулся к Мигелю, схватил дуло автомата и ударил брата рукоятью пистолета по голове. Вырвав автомат, он бросил его Тори, которая поймала оружие так, словно оно могло ее обжечь.

— Не смей говорить о ней, — прохрипел Гейб, и его голос прозвучал столь тихо, что даже брат едва расслышал его.

Мигель повис у него на руках, умоляя о прощении.

Гейб прижал его к груди, его сердце было разбито.

— Извинений недостаточно, hermano.

В следующий миг он повернулся, прицелился и всадил пулю в разинутую пасть сирены. Он вышиб ей зубы и затылок, выстрелил снова и попал в грудь, когда тварь приподнялась, как кобра перед нападением.

Тори развернулась, подняла автомат и одной очередью уложила трех чудовищ, подбирающихся к ним. Братья Рио выпрямились и встали по обе стороны от Тори.

Когда она нагнулась, чтобы поднять лежащий рядом пистолет Панга, Мигель забрал у нее свой автомат, и капитан не стал останавливать его. Едва ли Мигель мог рассчитывать на полное прощение, но сейчас Гейб не собирался мстить. У них осталось совсем немного времени.

Энджи вздрагивала после каждого выстрела, задерживала дыхание после каждого крика. Ей хотелось убежать, спрятаться, но она не могла бросить Джоша. И не потому, что боялась тюрьмы, — теперь это потеряло смысл. Ей казалось, что без Джоша она будет совсем одна. Поэтому она подставила ему плечо, и они поспешно, как могли, двинулись дальше по палубе. Они держались в тени кубриков, опасаясь выходить на открытое место, а когда оказались возле дальнего конца, где между ними и поручнями левого борта оставался лишь небольшой участок палубы, на секунду задержались.