Уоррен Мерфи - Ярость небес

– Разумным? Не разума, а мудрости исполнен каждый мой шаг! Иначе не может быть – я вождь лобинийской революции!

Ты грязный дикарь в ворованном мундире! – неприязненно подумал Колдунов. Отправь тебя обратно в пустыню – и ты снова начнешь жрать змей, как делали твои не такие уж далекие предки.

– Президент США в своей речи предупредил об ответных мерах в случае следующего удара, – напомнил он, в упор глядя на полковника. – И он утверждает, что знает, кто несет ответственность за предыдущие два.

– Он лжет.

– Вы уверены?

– Все американцы лгут. Всегда! Пора начинать, товарищ.

– Но... может быть, не Нью-Йорк?

– Если бы первой ракетой разрушили Белый дом, мне не пришлось бы сейчас наносить удар по Нью-Йорку. Меня бы устроили даже Сенат или Пентагон. Но вы не можете гарантировать мне точности поражения цели, поэтому я нанесу удар туда, где даже случайное попадание будет наиболее разрушительным.

– Смерть! – заорали по знаку аль-Мудира за окном. – Смерть американцам!

Глаза полковника Интифады довольно блестели. Слов нет – его люди хорошо выдрессированы. Ни дать ни взять – собачки в балагане.

Отвернувшись, Колдунов переключил свое внимание на людей, трудившихся у зарядной камеры. Человек двадцать толкали локомотив, другие направляли его, третьи тянули за громадные тросы. В целом картина напомнила Колдунову египетские барельефы с изображением строительства пирамид.

Наконец зеленая громадина паровоза исчезла в темном зеве зарядной камеры ускорителя.

– Очистить зону запуска, – распорядился полковник Интифада.

Аль-Мудир в микрофон повторил приказ. Зеленые фигурки бросились к цоколю рубки.

Полковник Интифада повернулся к ученому.

– Что ж, ваша очередь, товарищ Колдунов.

– Если вы все еще настаиваете... что ж, пойду закрою зарядную камеру, – пожал плечами Колдунов.

– Мы пойдем вместе.

– В этом нет необходимости.

– Я настаиваю, товарищ Колдунов!

– Как вам будет угодно, – кивнул Колдунов после секундной паузы.

Спустившись по стальной лесенке, Колдунов подошел к люку зарядной камеры. Быстро набрал на панели номер – полковник Интифада таращился через его плечо. Ввел еще один код, третий, четвертый. Огромная крышка люка бесшумно вошла в пазы, наглухо задраив темную пещеру гигантской пушки.

– Прекрасно, – произнес за спиной полковник Интифада. Обняв Колдунова за плечи, он повел его к рубке управления. Что-то еще было в его улыбке, кроме обычной надутой гордости...

Украдкой обернувшись, Колдунов понял все – клавиши панели, на которые он нажимал, светились зеленым. Все ясно. Этот сукин сын смазал их невидимой химической краской, позеленевшей от соприкосновения с его, Колдунова, пальцами. Но что толку? Все равно он не сможет вычислить все четыре кода, а уж тем более запомнить.

Нет. На такие дешевые трюки его не купишь.

Оказавшись в рубке, Колдунов немедленно приступил к последней фазе – подключению энергопитания. Потускнели яркие лампы под потолком: электромагнитному ускорителю требовалось очень много энергии. Колдунов знал, что электрический свет меркнет сейчас и во всех городах Лобинии, расположенных по средиземноморскому побережью. А во время первого запуска даже столица на двое суток оказалась в темноте.

– Номинальная мощность, – подал голос аль-Мудир.

Полковник Интифада нервно облизывал тонкую полоску губ.

– Устанавливаю угол запуска, – как автомат, повторял Колдунов заученные давно фразы. Вдохнув, он взялся за резиновую рукоять рычага, поднимавшегося над пультом.

Даже сквозь толщину люка были слышны лязг стали и рев моторов. Сам электромагнитный ускоритель напоминал огромную мортиру, жерло которой было направлено в сторону Америки. И, как у мортиры, точность попадания зависела от правильности выбранного угла.

Рев моторов стих – гигантское дуло на поверхности заняло положение согласно выбранным координатам.

– Отсчет, – скомандовал Колдунов.

Аль-Мудир начал считать с десяти. Досчитал до четырех, пропустил три – эту цифру, как видно, он еще не выучил – и когда дошел до нуля, полковник Интифада, дико выпучив глаза и сжав кулаки, затянутые в зеленые перчатки, истошно заорал:

– Пуск!

Стиснув зубы, Петр Колдунов сбил красный колпак над пусковой кнопкой и большим пальцем надавил на нее.

Свет погас. Небывалой силы напряжение, казалось, сделало воздух гуще. Находившиеся в рубке почувствовали, как дыбом встали на теле все волоски. В ноздри ударил резкий запах озона.