Уоррен Мерфи: Цвет страха

Из густой чащобы появились мужчины с суровыми лицами, на всех – синие мундиры с ярко-голубой каймой и золотыми шевронами. Они неумолимо приближались к раненому, целясь в него из мушкетов.

– Вы... вы из Первого массачусетского? – спросил Прайс, проглотив застрявший в горле комок.

Прежде чем ему ответили, послышался знакомый голос:

– Где ты, Прайс? Отзовись!

– Полковник Хазард! – завопил капрал. – Это те самые чертовы янки!

– Что?

– Проклятые янки! Они пришли раньше, чем их ждали! Они стреляют свинцовыми пулями!

Целый рой смертоносных шариков, устремившись к голове капрала Прайса, расколол его массивный череп, словно глиняный кувшин.

Так началась Вторая битва при кратере.

В свое время история должным образом зафиксирует факт гибели Шестой виргинской пехотной роты, защищавшей земли предков от предательского вторжения северян. В ту ночь подразделение лишилось двадцати четырех из тридцати пяти своих бойцов, включая полковника Лестера Хазар да, которого впоследствии похоронят на том самом месте, где он испустил дух, а на его мраморном памятнике начертают слова: «Надежда Виргинии».

Большинство обороняющихся были застрелены в палатках, едва они проснулись с первыми зловещими звуками схватки.

Полковник погиб, проявив себя с самой лучшей стороны. Наткнувшись на бездыханное тело капрала Эдэма Прайса, он только-только успел прижать к плечу приклад своего полуавтоматического «спенсера», как вокруг засвистели свинцовые пули, впиваясь в его голову и грудь. Но прежде чем скончаться от ран, полковник четырежды выстрелил и четырежды промахнулся.

История умалчивает о том, что полковник Хазард так и не сумел поразить врага. Порою правда бывает слишком горька, чтобы с ней примириться.

На следующее утро изрядно потрепанные остатки Шестой виргинской пехотной роты залегли вдоль шоссе Ричмонд-Питерсберг Тэрнпайк неподалеку от Питерсберга, дожидаясь прибытия Сорок четвертой род-айлендской артиллерийской батареи.

Когда в полном соответствии с договоренностью на дороге заурчали взятые батареей напрокат автобусы, из укрытия выкатили фургоны с виргинскими номерами и перегородили шоссе.

Расчеты Сорок четвертой род-айлендской батареи выбрались из машин, удивленные и озадаченные. Их взорам предстала баррикада, за которой мелькали знакомые серые мундиры. Северяне инстинктивно потянулись за оружием. Не так-то просто перебороть застарелую ненависть.

На сей раз бойцы Шестой виргинской пехотной роты стреляли без промаха и перебили Сорок четвертую род-айлендскую артиллерийскую батарею до последнего человека.

Час спустя на шоссе показались мотоциклы Первого массачусетского кавалерийского эскадрона, но к этому времени уже была поднята по тревоге виргинская Национальная гвардия, а все участники событий набивали подсумки боевыми патронами.

В Америке разразилась Вторая гражданская война. Никто и не догадывался, что эта битва – лишь предвестник куда более ужасного конфликта.

Его звали Римо. Он бастовал.

– Нет результатов – нет и работы, – сказал Римо и тут же повесил трубку. Телефон немедленно зазвонил опять.

Римо оставил его призывы без внимания. Пусть трезвонит хоть до скончания века.

С верхнего этажа донесся скрипучий раздраженный голос:

– Почему этот шумный прибор продолжает нас беспокоить?

– Да это Смитти, – отозвался Римо.

Маленькая гибкая фигурка появилась на пороге по-спартански обставленной спальни намного быстрее, чем можно было ожидать.

– Он хочет предложить нам работу? – осведомился старичок скрипучим голосом.

– Какое мне дело? Я послал его подальше.

В глазах Чиуна, мастера Синанджу, застыл благоговейный ужас.

– Ты ударил Смита? – спросил он.

– Нет, – терпеливо объяснил Римо. – Я бастую.

Миндалевидные глаза Чиуна превратились в узкие щелочки.

– Расскажи мне, что означают эти непонятные слова.

– Смитти вздумал меня околпачить. Месяц назад он пообещал разыскать моих родителей и до сих пор отделывается неуклюжими отговорками. Его нужно постоянно подхлестывать. Я послал его подальше и буду бастовать до тех пор, покуда не получу то, что просил.

– Значит, ты не станешь работать?

Римо вызывающе скрестил руки на груди и заявил:

– Даже пальцем не пошевелю.

Тут снова зазвонил телефон.

– Надо узнать, чего хочет император Смит, – сказал Чиун.