Джеймс Паттерсон - Спасатель

— И что же? — усмехнулся я. — Рассчитаться с вами по долгам?

— Нет. Я говорю о твоем отце…

— Из-за него мы, черт возьми, и оказались в этой переделке, — раздраженно бросил я. — Если бы не его своевременное вмешательство, Моретти бы уже давал показания против Стрэттона. Кому нужна его игра в благородство? Он только все испортил!

— Думаю, он жил и поступал так, как мог, а других вариантов и не видел. Твой отец очень болен, Нед, и… Боже, парень, четверки…

— Что?

— Ты зашел с пиковой четверки. Следи за игрой, Нед.

Я посмотрел на карты и понял, что играю не в джин, а во что-то странное. Похоже, мысли мои разбрелись слишком далеко.

— Занимайся своим делом, сынок, — продолжал Солли, — а вся эта заварушка со Стрэттоном разрешится сама собой. Но раз уж коснулись этого дела, — добавил он, обмахиваясь картами, как веером, — то, не исключено, я мог бы тебе пригодиться.

— О чем это вы, Солли?

— Сбрасывай, парень… Это касается рыбы в пруду. Поговорим позже.

Я сбросил бубновую десятку.

— Есть! — Глаза у него вспыхнули. Солли бросил карты и взял листок со счетом партий. Третий джин подряд. — Если так пойдет дальше, я, пожалуй, отпущу тебя в тюрьму.

Филиппинка Уинни, домоправительница Солли, объявила, что у нас посетитель.

За спиной Уинни уже показалась Элли. Я спрыгнул со стула.

— У вас, дорогуша, должно быть, уши горят, — улыбнулся Солли. — Посмотрите на своего приятеля. С самого утра места себе не находит, только о вас и вспоминает. Даже счет вести не может.

— Сол прав. — Я обнял ее за плечи. — Ну, как прошло совещание?

Элли пожала плечами и села к столу.

— Обвинили во всех грехах от смерти Моретти до пособничества подозреваемому. В общем, ходячее руководство для новичков-агентов под названием «Так Делать Не Надо». Заместитель директора Коул принял соответствующие меры. До окончательного разрешения ситуации я отправлена в принудительный отпуск.

— Но тебя же не уволят? — с надеждой спросил я.

— Может быть. Все зависит от…

— От чего? — настороженно спросил я, полагая, что речь пойдет об исполнении каких-то процедурных решений.

— От нас. От того, свалим мы или нет Денниса Стрэттона.

В первый момент я подумал, что ослышался, и вопросительно посмотрел на Элли:

— Что ты сказала? От нас?

— Да, Нед. — Она невесело усмехнулась. — От нас с тобой. Тебя и меня. Получается, от нас.

Прежде всего Элли пришлось провести кое-какие изыскания. Главным образом в мире живописи. Из-за чего, собственно говоря, весь этот переполох? Что такого мог создать Гоме?

В наше время узнать о художнике, если вы о нем прежде и не слышали, даже если он умер сто с лишним лет назад, проще простого.

Элли начала с того, что вышла в Интернет. Странно, но материалов об Анри Гоме оказалось крайне мало. Художник вел совершенно незаметное существование. Никто не занимался его биографией. Никого не привлекало его творчество. Она заглянула в «Бенезит», обширную энциклопедию французских художников и скульпторов — слава Богу, французский был ей знаком. Практически ничего. Родился в 1836-м в Кламаре. Некоторое время жил на Монмартре. В 1866–1870 годах выставлялся в престижном парижском салоне. А потом исчез с художественной карты. Украденная картина — Стрэттон даже не предъявил страховых претензий — проходила под названием «Домашний труд». Служанка смотрит на свое отражение в зеркале над раковиной.

Элли позвонила в галерею во Франции, где Стрэттон, по его словам, и приобрел полотно. Хозяин долго пытался вспомнить, о чем идет речь, потом сообщил, что картину продали наследники. Некая пожилая дама из Прованса.

Дело не в картине. Гоме ничего не стоит, поскольку совершенно зауряден.

Но тогда в чем дело? Чем она так дорога Стрэттону? Содержит некое скрытое послание? Что может быть дороже жизни уже шести человек?

В конце концов у нее разболелась голова.

Элли отодвинула стопку книг и альбомов о художниках девятнадцатого века. Ответа там не было. Но если не там, то где?

Что такого особенного в этом никчемном Гоме?

Думай, Элли.

Перед глазами снова встала Лиз Стрэттон в тот момент, когда телохранители уже тащили ее в машину. Выражение покорности на лице. Как будто она знала, что они уже не встретятся. И ее последние слова. «Вы же эксперт. Как по-вашему, почему он называет себя доктором Гаше?»

Вы же эксперт. Как по-вашему, почему он называет себя доктором Гаше?

Конечно, ключ — в имени.