Бернар Миньер - Лед

На другое утро, в субботу, 13 декабря, Сервас собрал часть своей следственной группы, чтобы поставить точку в деле бездомного. Самира Чэн явилась в высоких носках в красно-белую горизонтальную полоску, в облегающих кожаных шортах и в сапогах с каблуками в двенадцать сантиметров, со множеством металлических застежек сзади. Сервас поймал себя на мысли, что ее и переодевать бы не пришлось, если бы ей надо было внедриться в среду местных проституток. Правда, он тут же себя осадил. Такой ход мыслей, наверное, точно соответствовал рассуждениям Пюжоля и Симеони, двух недалеких парней из их бригады, вызванных в помощь. На Эсперандье был пуловер цвета морской волны в поперечную полоску, в котором он выглядел совсем юным, и его трудно было принять за сыщика. В минуты метафизической тоски майор порой спрашивал себя, кто же находится в его подчинении: бригада следователей или орава шалопаев с филфака. Самира и Венсан достали свои ноутбуки. У девчонки, как всегда, на шее болтался плеер, а Эсперандье чиркал пальцем по айфону — занятной черной штуковине, которая напоминала Сервасу огромный плоский мобильник, — как будто перелистывал страницы в книге. Отвечая на его вопрос, Самира снова подчеркнула все слабые места обвинения. Ничто не доказывало причастность подростков к убийству бомжа. Вскрытие показало, что потерпевший утонул в водоеме глубиной в пятьдесят сантиметров, потеряв сознание, что, несомненно, последовало за серией полученных им ударов, причем самый сильный пришелся по голове. Вот это «несомненно» больше всего и смущало. На момент происшествия процентное содержание алкоголя в крови бездомного равнялось 1,9 грамма на литр. Сервас и Эсперандье прекрасно знали, что результаты вскрытия защита использует, чтобы попытаться изменить квалификацию преступления на «умышленные насильственные действия, приведшие к смерти по неосторожности». К тому же адвокаты наверняка поставят под сомнение тот факт, что именно нанесенные удары привели к утоплению потерпевшего. Оно могло произойти и в результате алкогольного опьянения. Пока они тщательно избегают затрагивать эту тему.

— Это входит в обязанности судьи, — отрезал Сервас. — Помалкивайте в донесениях о том, что вы знаете, тем более о том, что только предполагаете.

В ту же субботу Сервас озадаченно изучал список, который ему протянула дочь.

— Это что?

— Подарки на Рождество.

— Все сразу?

— Это только список, папа, — протянула она. — Ты вовсе не обязан все покупать.

Он взглянул на Марго. Тонкое серебряное колечко в нижней губе было на месте, рубиновый пирсинг на левой брови тоже, а вот к четырем замочкам на левом ухе прибавился пятый. В голове у Серваса промелькнула мысль об одной коллеге по следственной бригаде. Он заметил, что Марго либо где-то ударилась, либо подралась, потому что на правой щеке у нее был синяк. Потом он снова пробежал список: айпод, цифровая фоторамка… Дочь объяснила, что это за штучка. Фотографии записываются на цифровом носителе, а потом возникают на экране. Мобильная игровая консоль Nintendo DS Lite с продвинутой программой мозгового тренинга доктора Кавасимы. Компактный фотоаппарат, если возможно, с разрешением в семь мегапикселей, тройным зумом, экраном два с половиной дюйма и стабилизатором изображения. Ноутбук с экраном в семнадцать дюймов, предпочтительно с процессором Intel Centrino 2 Duo 2 ГГц, с оперативной памятью в два гигабайта, жестким диском в двести пятьдесят гигабайт и пишущими CD и DVD. Она еще подумывала об айфоне, но рассудила, что это будет дороговато. Сервас не имел ни малейшего понятия ни о цене всех этих предметов, ни о том, что такое два гигабайта оперативной памяти. Зато он хорошо знал одну вещь: безобидных новаций не бывает. В мире технологий, соединенных в единое целое, все реже попадаются просветы для свободной, самостоятельной мысли. Откуда берется это лихорадочное стремление все скупить, тяга к новым игрушкам? Почему представитель какого-нибудь племени Новой Гвинеи кажется ему сейчас духовно здоровее и рассудительнее, чем большинство окружающих людей? Либо он не в себе, либо, как древний философ из своей бочки, наблюдает мир, сошедший с ума.

Отец сунул список в карман, поцеловал Марго в лоб и заявил:

— Я над этим поразмыслю.

К вечеру погода поменялась. Пошел дождь, поднялся сильный ветер, и они спрятались под матерчатым навесом возле одной из витрин, сверкающих в центре города. На украшенных к Рождеству улицах было полно пешеходов и машин.