Измайлов Андрей - Русский транзит

Ну, посмотрел. Только отцепись. Ну и что? Меня и с похмелья никогда не тошнит, а в Америке я и думать забыл, что такое похмелье (алказельцер, други мои, алказельцер! р-рекомендую!), но от одного только вида совковых газет желудок к горлу подпрыгивает. Ну, посмотрел… Дорогие соотечественники! Я терпел и вам велел. Там длиннющее интервью с вашим премьером, который свиноёж. Целиком читать – никакой алказельцер не спасет, благо Лева маркером отчеркнул… И вот что ваш премьер сказал НА ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СТРАНИЦЕ:

а) «Мы имеем мощную, в некоторых отраслях вполне современную промышленность, транспорт, науку, которая может быть быстро модернизирована (…) Далеко за примером ходить не надо – наша изношенная промышленность, полуразрушенные железные дороги и телефонные сети находятся на грани полного отказа, водопровод и теплосети дышат на ладан».

б) «И, конечно же, о поддержке оправдавших себя форм коллективного землепользования и сельскохозяйственного производства. Эти хозяйства нас кормят. И мы не можем их разрушать (…) Возьмите продовольствие. Сейчас не хватает кормов… Но ведь 5 миллионов гектаров кукурузы остались неубранными. Нет растительного масла. Но ведь «под снег» ушел один миллион га подсолнечника».

в) «Правительство имеет четкую стратегию. Каждый наш шаг – это не случайность, не спонтанное волевое решение, а продуманные меры (…) Кстати, и правительство еще тоже надо сформировать… Тем более в нынешней не очень управляемой ситуации расхлябанности, непродуманности действий».

г, д, с, ё-мое!

Особенно Лева Перельман восторженно приужахнулся от загогулистого откровения: капиталисты скупили крупные «деревянные» купюры, чтобы одномоментно вбросить их в Совдеп и тем самым дестабилизировать положение в стране. «Невозможно работать с непрофессионалами, Саша! Вы только поймите меня правильно!».

Во-от, такое, значит, невольное отступление. Хотя почему – отступление?! Наступление! Я тем самым как бы отодвигал от себя дядь-Гошу – давайте соблюдать дистанцию, товарищ генерал. Читайте газетки, играйте в солдатиков, скрывайтесь от преследования под крышей «Фаберже» (от кого все-таки, а?!). Мне – без горя. Я, конечно, многого не понимаю, но кто бы объяснил-растолковал, только не человек Конторы – наслушался я ваших человеков.

– Мне очень нужна твоя помощь, Санечка… – откровенно промямлил человек Конторы, перетерпев паузу и осознав, что душеспасительные речи о перерождении-возрождении бессмысленны. – Ты можешь помочь дядь-Гоше?

– Георгий… простите…

– Вадимыч… – неохотно смирился Георгий Вадимыч с тем, что я демонстративно похерил «дядь-Гошу».

– Георгий Вадимыч! Вы что же, сидели тут сиднем и дожидались, пока именно я приду вам на помощь? Кстати, Георгий Вадимыч, вас товарищи по оружию не Павликом ли кличут? Звучит? «Товарищ Павел»!

– Санечка, твой сарказм…

– Александр Евгеньевич, если угодно.

– Александр, ты…

– ЕВГЕНЬЕВИЧ.

– М-м… В общем, ты прав по-своему. Вероятно. Но знай: счет идет если не на минуты, то на часы. И я – не «товарищ Павел», я не новый хозяин всего этого. Он не пришел на встречу, «товарищ Павел». Я здесь уже сутки. Твой дружок доставил меня сюда и я был вынужден…

– Ваш дружок! – поправил я, как-никак о Головнине речь.

– … И я был вынужден ждать… – осекся и рыкнул – Он предатель, а не мой дружок!

– И не мой тем более.

– Хорошо. К сути. Выйти отсюда самостоятельно мне не дадут. Телефон не работает.

Я тут же поднял трубку. Действительно! Глух и нем.

– Не доверяешь? Понимаю. Убедился? Дружок… постарался. За этим магазинчиком слежка. Установили ее часа два назад. Тут можешь довериться моему опыту. Кстати! Как ты попал сюда?

Я замысловато показал ручкой, мол, места знать надо. И жестом же согласился: да, слежку и я почуял.

– Но тебя не засекли? Не хмыкай. Это профессионалы.

– Я тоже. Кстати! Профессионалы – откуда? Хоть намекнуть можете?

Я в темную не играю.

– ФБР. Устроит?

– Мне нужно не то, что меня устроит, а то, что есть.

– ФБР… Так вот. Запомни телефон…

Наверно я не уследил за собой. Или, дослужившись до генерала, Георгий Вадимыч научился-таки читать по лицу, даже если на лице ничего не написано. Чему-то их все же учат! Он мгновенно перешел на командирский тон, не то чтобы приказной, но командирский. А ФБР – как раз меня не устраивало, тем более, что так оно и есть. Будь то коллеги Георгия Вадимыча (гермафродиты чертовы!), будь то очередные посланцы от сеньора Виллановы – еще куда ни шло. Сам ведь и дал себя найти. Будь то пусть и фебрилы, но не будь в «Русском Фаберже» именно дядь-Гоши – тоже вариант: понести по кочкам товарищей Павлов, Лихаревых и прочих Галински, вытрясти из них «чё ко мне-то привязались?!» и сдать с потрохами тому же ФБР, мне с ними не детей крестить. А вот закручивать руки дядь-Гоше и орать: «Все ко мне! Поймал!» – нет, не хочу, не могу, не буду. И объяснять, почему? – тоже не хочу, не могу, не буду. Дурак не поймет… Но и торчать под одной крышей с генералом КГБ, предвкушая скорую облаву, – кисло. Поди потом отмойся: «Это дядь-Гоша! Дорогие федеральные агенты, я и понятия не имел, что он генерал!». Тем более, что – имел. Тащить же за собой и вместе с собой грузную тушу через упомянутый мною ход… да и не пролезет он там. Короче, могу ли я помочь дядь-Гоше? Могу!