Измайлов Андрей - Русский транзит

Понесла-ась! Я качал и дергал эту нищету, старался держать круг, работал группу. Давненько я так не работал. Слева подоспели запнувшиеся бойцы. Да ну, какие это бойцы!

Впрочем, когда мы с ними закончили, я обнаружил: кровь хлещет из меня обильно. Спокойно! Из пальца. Чиркнул кто- то из них по фалангам. Царапина, однако глубокая, кровеобильная. «Моей» дюжине досталось не в пример больше.

Угробить никого не у горбил, но покалечил порядком. Хорошо – не в костюмчике от Кардэна я был (а ведь подумывал приодеться перед официальным визитом! Считай, сутки миновали, а мне все недосуг гардеробчик сменить – снова к мисс Арчдейл и в той же тишетке, в джинсах просторных, в сникерсах… распустяй!). Но мое полуспортивное облачение пришлось кстати. Я бы и в кардэновском-кеннановском управился, но потом никакая Армия Спасения не приняла бы от меня костюмчик на распродажу! Что вы за гады такие! А и в самом деле: что за гады? Ни один из них не в состоянии объясниться сейчас. В лучшем случае – через полчасика. Кто послал? Кто навел на Боярова?

Не случайный наезд – это с первых секунд понятно. Непонятно, кто… Рожи у всех бледнолицые, у троих-четверых глазенки раскосые, негров среди них нет. По ухваткам, по восклицаниям, по приемчикам, наконец, – здешние, то бишь американцы. Не красавцы-мерзавцы Карлоса Виллановы (вот ведь всюду мерещится!), не пришлая брайтонская орава, типа Гриши-Миши-Леши, не русаки.

И что мне с вами со всеми теперь делать, куклы обездвиженные?! В речку побросать? На полном ходу? Протекает речка, а над речкой мост. Речка Ист-ривер, Манхаттан-бридж. Длинный, долгий перегон… Оставить как есть эту кучу-малу? Ну да, и Бояров в центре. Следующая – Гранд-стрит, заскочит припозднившийся пассажир, крику будет, полиция… Интересная у вас жизнь, мистер Боярофф! Поутру вас обнаруживают в компании с тремя трупами – и, естественно, вы ни при чем. Ночью вас обнаруживают в компании с двенадцатью полутрупами – и, естественно, вы ни при чем! Да! Так и есть! Но поди докажи. Не желаю никому и ничего доказывать, полиции тем более. Не желаю в участок, желаю на узенькую улочку Макдугал в Гринвич-Виллидж. Там меня ждут. Если не Марси, то «тендерберд». А в участке – поди докажи. Непричастность к сабвейному побоищу? Тут, грешен, руку приложил. И ногу.

А пройти по вагонам дальше-дальше-дальше? И притаиться-прикорнуть: сплю я, сплю, не видел, не слышал, не скажу. Ага! По капелькам, по кровяной цепочке найдут – кровь не унималась. Я склонился над кучей-малой, выбирая подходящее. Выбрал. С паршивых овец. Отстегнул у одного из них мощный кожаный браслет – на мое запястье маловато будет, но то и требуется. Затянул, застегнул – вместо жгута сойдет. Сдернул у другого перчатку, напялил не без труда на пораненные пальцы. Вроде крови не видать. И двинулся дальше-дальше-дальше.

Обошлось. Никто не заскочил в вагон. Никто не попался навстречу. Время позднее.

От Вашингтон-сквер предпочел пешую прогулку. Там недалеко. Макдугал-стрит. Домишки восьми-десятиэтажные красного кирпича, но кажутся много выше – улочки в Гринвич-Виллидж, пожалуй, самые узкие в городе, ущелистые. Пустынно. Богема, разумеется, гуляла вовсю – для богемы не существует понятия «поздно». Но у богемы хватает благоразумия гулять внутри – в клубах, кафе, барах для избранных. Гулять снаружи – только Боярову взбредет в голову, взбредет же!..

А еще взбрело в голову Боярова: знаю, понял я, Бояров, откуда и как ныне бездыханная дюжина вышла на меня. Мудак Лева! Полный!

А всплыло в сознании как раз по аналогии – прогулка в одиночку по ночным улочкам. Помнится, давным-давно, лет семь назад в Союзе форменная истерика была: прирезали в Нью-Йорке нашего третьего атташе. В ту пору нам только дай повод истерику закатить по поводу американской тлетворности. Газеты наперебой: не случайное убийство, грязная провокация, спецслужбы, уличная шпана не управилась бы с нашим третьим атташе – он у нас отставной подполковник-десантник!.. Другое дело: на кой третьему атташе славное боевое десантское прошлое? знаем мы все этих атташе… Но таким вопросом никто не задался, не обмолвился. Зато грозных нот и разнаипоследних предупреждений было в избытке. А сержант тутошний (может, и лейтенант, типа Брентона) спокойно и сочувственно объяснил нашим тупицам: ваш человек совершил целых три ошибки, каждая из которых у нас в Нью-Йорке часто приводит к… такому же результату. Во- первых, он вышел из дома в супермаркет поздним вечером и в одиночку – его тут же стала пасти банда (если хотя бы двое и у них ножи, то уже банда). Во-вторых, он, расплачиваясь за продукты у кассы, достал бумажник, раскрыл, принялся отсчитывать купюры – пристроившейся за ним банде отлично было видно: там, в бумажнике, еще порядочно! В- третьих, покинув зону контроля (детективами супермаркета), он мгновенно очутился лицом к лицу с бандой и полез за своим бумажником – ваши люди правильно проинструктировали: лучше отдать кошелек, чем жизнь, здесь бандиты в долгие споры не вступают, при сопротивлении сразу втыкают нож. Да, верно, ваш человек не сопротивлялся, но полез за бумажником во внутренний карман пиджака. Третья и самая роковая ошибка! Американцы держат бумажники в заднем кармане брюк, а во внутреннем кармане пиджака – оружие. Конечно, он был неверно истолкован и мгновенно получил удар ножом в живот. Жаль. Сожалею. Но – целых три ошибки, господа!..