Измайлов Андрей - Русский транзит

Чушь! Насрать и розами засыпать! (К слову, впервые Перельман выдал эту фигуру речи аккурат после наезда красавцев-мерзавцев, живот прихватило в одночасье, а сортир благовоняет китайско-бояровски. Пардон! Ну, я рассказывал).

Так брел я пешочком из 60-го участка к «Русскому Фаберже», прикидывал: какую маску заранее нацепить, явившись пред темныя очи Льва Михайловича Перельмана.

Для Брентона сгодилась маска униженного и оскорбленного – он стопроцентный американец, ему вряд ли известны принципы японского ритуала-церемониала приветствий, система поклонов: прогибаешься строго по иерархии. Только стопроцентный японец уловит сарказм-оскорбление, если прогнуться перед ним не по его чину, ниже обусловленного вековыми традициями. Все равно что к синюхе у пивларька подчеркнуто обратиться: слышь, многоуважаемый сударь! Брентон – не японец, я и расстарался. И с немалой долей искренности, следует еще раз признаться. Вот и отделался тысячей зелененьких. Могло быть и хуже… А так: иди, парень, но учти! Учел-учел! И подписку о невыезде не затребовали. Не Совдеп. Здесь больше опасайся «подписки о выезде». На все четыре стороны – из страны Бога и моей.

Для Перельмана маска униженного и оскорбленного знакома, он всю жизнь ее носил, не снимая, в Питере. Да и тут от нее не отказался. Приросла? Генное? «Я бедный, многострадальный…». Покажите мне хотя бы одного не многострадального – и я покажу вам, где он врет! Да если я сам найду терпеливого слушателя и начну ему рассказывать, какой Бояров в сущности многострадальный, – от слушателя только и останется что лужа слез. Но ведь не начну, не стану! Тем более в Америке. Как дела? ОК! Кого гребет чужое горе?! Тем более в Америке.

А сгодится мне для бедного-многострадального Левы, пожалуй, маска полусреднего начальника типа «совок». Этакий: что вы тут натворили, пока меня не было?! Исподлобья, мрачно. И все ощущают неясную вину, хотя они-то, все, с утра на рабочем месте, а ты только проспался к обеду после вчерашнего. Нагляделся я еще с детства таких полусредних начальников у отца в «коридорах власти». Да и кто из обитателей Совдепа не нагляделся на эту породу партийных безработников!

А до Левы я решил пройтись все-таки в первую очередь. Опять же рядышком, на девятом Брайтоне. Если, тьфу-тьфу, он уже не погасил огни «Русского Фаберже», не опустил жалюзи и не отправился в свой Квинс, до дому, до хаты.

Не отправился. Огни не погасил. Хотя поначалу я чуть не матюгнулся: жалюзи опущены! У свистал, хрен многострадальный!

Не усвистал. Неонка над входом погашена, однако внутри – свет. Тут-тук!

– Кто там?!

– Я!

– Вы только поймите меня правильно, кто – я?

– Бояров, чтоб тебя!.. Кто же еще!

– Его нет. Он сегодня не приходил.

– Он пришел. Я здесь! Лев, ты что – дюбнулся? Крыша поехала?! Открывай!

– Какая крыша? Какая может быть крыша?! Вы о чем?!

– Лев-в-в! Не держи меня за идиота и не строй идиота из себя. Ты что – надрался? Или бабу прячешь? На рабочем месте, ай-яй-яй! Открывай сам! А то… сейчас поймешь меня правильно. Ты понял, нет?!

– A-а, Са-а-аша! Это ты?! А я никак не пойму, кто это! Момент, момент! Где же ключ? Куда мог задеваться?.. Момент, Саша, момент… Был же только что…

Я легонько провел гияку-цки в двери, будто в макивару. Легонько. Не чтобы вышибить – чтобы дать понять: поторопись, старый хрыч, и не морочь мне голову! Лева – и не признал Боярова по голосу! Лева – и затерял ключ!

Наконец, он открыл. Моя маска «совок-мрак» пришлась очень к месту. А место Лев Михайлович Перельман определил Боярову… на пороге «Русского Фаберже». Оно конечно, не такие преграды доводилось сметать с пути – подумаешь, рыхлый, подушечный Лева! Но – не противник передо мной, не враг. Михалыч. Хозяин нашего салончика-магазинчика, работодатель. Не понял, Лева! Я тебя что-то не понял. Объяснись!

Объяснился. Стал для меня Перельман не работодателем, а работоотнимателем. Я уволен. Он пытался быть строгим, непроницаемым, бесстрастным. Но то и дело оступался в тональность «я бедный, многострадальный…». Мол, я тебе, Саша, очень многим обязан – и по Совку, и по здесь. Ты, Саша, тоже очень многим мне обязан, только пойми меня правильно, – и по Союзу, и по здесь. Но обстоятельства неожиданно сложились таким образом, что… Выходное пособие вот… Извини, Саша, в конверт не помещается. Зато много. Наличными. Тут двадцать тысяч. И не ты, Саша, меня не устраиваешь, просто обстоятельства сложились таким образом… И «Русский Фаберже» придется вообще закрыть на… какое-то время. А о работе ты, Саша, не беспокойся, Лева Перельман никогда не бросает друзей, вы только поймите меня правильно. Вот визитка – Арон Берман, очень хороший Левин приятель и вообще человек хороший, у него офис в Квинсе, а делать надо то же самое, что и в «Русском Фаберже», и от дома тебе, Саша, недалеко… Лева Перельман сегодня весь день ждал Сашу: чтобы сказать ему… Лева Перельман все понимает, но таким образом сложились неожиданные обстоятельства, что…