Измайлов Андрей - Русский транзит

Мог, мог. Забирай свой пустяк сорок пятого калибра, нам чужого не надо. Ничего примечательного, обычный «обрегон», ни инкрустаций, ни каменьев, ни слоновой кости – не антиквариат, а «Русский Фаберже» специализируется на, знаете ли, антиквариате. Но, видно, много висит на этом «стволе», если сеньор Вилланова упомнил о нем.

Сеньор Вилланнова еще раз выражает сеньорам искреннюю и глубокую благодарность. В особенности – сеньору Бояроффу. Сеньор Боярофф правильно понимает сеньора Вил- ланову? Чудно!

Чего ж не понять. Тут и дебил поймет: парней ментам не продал, «ствол» не засветил. Нет, дебил, пожалуй, не понял бы: и красавцев тех двоих за милую душу полиции бы сгрузил, и «обрегон» – туда же. Лева чуть было и не поступил так.

Вот, значит. Сеньоры не откажут сеньору Вилланове разделить с ним скромный ужин в знак взаимного благорасположения? Какую кухню предпочитают сеньоры: итальянскую? мексиканскую? французскую? китайскую? (Только не китайскую! Только не это!). Договорились, мексиканскую.

Лева все не мог поверить, что столь безболезненно отделался. И пока мы обжигались мексиканскими блюдами, ерзал-вертелся: все ему мерещилось ограбление подчистую «Русского Фаберже» колумбийскими бойцами, пока ихний крестный папа отвлекающе ужинает в компании сеньора Перельмана и сеньора Бояроффа. Ну, полный мудак! Сказано тебе, Лева, недоразумение улажено. И благодари судьбу – не порешили за мухлевания с камешками. Знал же, что рубины «замазанные»! Жадность обуяла? И благодари судьбу – сеньор Вилланова ограничился разборкой посредством… посредников (никто и никогда больше не свяжется с этими нечестными людьми). Постигла их, посредников, судьба Гриши-Миши-Л еши, понимаю. (То есть по времени – наоборот, Гриша-Миша-Леша заполучили «галстуки» в точности такие же, как и Левины посредники. Да за что ж они-то, бойцы питерские, заполучили?!) Можно было за компанию и Михалычу повязать галстучек – делов-то! Но своеобразный кодекс у колумбийского крестного папы имелся. Хотя не только и не столько поэтому, понимаю. Первая попытка провалилась по вине Боярова (благодаря Боярову!) – вторая не в кайф, для полиции дорожку протаптывать: красавцы-мерзавцы на заметке, «ствол» опять же.

Так что благодари, Лева, не судьбу, а Боярова Александра Евгеньевича.

Отблагодарил. Эдакой единовременной премией, достаточной, чтобы я мог не опасаться, расплачиваясь за весьма крупные покупки, выбежать из денег, как говорят у нас в Америке. Еще бы! Если бы не я, Михалыч с перепугу ссыпал бы злополучные рубины в багажник кадиллака-аллигатора там же и тогда же: мол, ах это ва-аши? а мы-то думаем-гадаем, чьи, кому вернуть?

А с Карлосом мы нормально посидели. Я рассчитывал: он нас к себе повезет, в гнездо – вот и погляжу, как крестные отцы поживают. Но сеньор Вилланова деликатно выбрал ресторан. Я вам доложу, ре-сто-ран! Имеет место быть. Угол Лексингтон-авеню и Пятьдесят седьмой, там еще чуть пройти… «Oliver’s». Будете в наших краях – рекомендую. Только оденьтесь поприличней.

Посидели-то нормально и расстались вроде нормально. А чего ж тогда за фокусы в лофте на Бэдфорд-авеню?! У Гриши-Миши-Леши, правда, наркоту нашли, по словам Брентона. Когда и где они успели наркоту подхватить? Наркота – не рубины. Но ежели рубины – Колумбия, то наркота – колумбее не бывает. Колумбия. На сеньоре Вилланове свет клином не сошелся, мало ли латины в Нью-Йорке. Но… не люблю я совпадения, не очень верю в них – в СЛУЧАЙНЫЕ совпадения. Жаль, в кабаке мы тогда сидели, а не на новой вилле Виллановы. Знал бы ныне, куда идти-спрашивать, вы не по мою ли душу наведывались, чему обязан? Может, тому, что… Да ну! Хотя…

Не исключено, Карлос, то бишь сеньор Вилланова, вполне говнистый, с комплексом мужика-недомерка. А я, помнится, подпил и его «карликом» одарил. Но ведь как бы по-свойски, знаете ли. Уменьшительно-ласкательный суффикс. Ик. Карлос – Карлик. Станешь ли растолковывать специфику русского языка тому, кто в нем ни бум-бум?! А сеньор Вилланова, естественно, ни бум-бум. И если бы мудак Михалыч тогда не поперхнулся, все бы и ничего. Проблемы? Что вы, что вы! Просто очень остро. Перец. Чили. Ну-ну. Глазенками карлик-Карлос пальнул тогда специфически – мужики-недомерки мнительны и, да, вполне говнисты. Не исключено: я русский бы выучил только за то, что некий Боярофф «карликом» одарил – что бы это значило, а? приласкал, значит? ну-ну! Рубины прощу, карлика – никогда! Ик, говоришь? Уменьшительно, говоришь? Икать тебе, Боярофф, не проикаться. Остро, говоришь? На ножи поставят – поострей будет.