Том Клэнси - Живым или Мертвым

Он приехал в нужный район после того, как зашло солнце, поставил машину за пару кварталов, дождался, пока немного утихнет уличное движение, и лишь после этого подъехал туда, где дежурила избранница и две ее компаньонки. Остановив машину у тротуара, он опустил стекло с пассажирской стороны. Одна из женщин, рыжеволосая с невероятно большой грудью, подошла к машине.

— Не вы, — сказал Тарик. — Другая. Вон та высокая блондинка.

— Как пожелаете, мистер. Эй, Трикси! Он тебя зовет.

Теперь к машине подошла Трикси.

— Привет. Нуждаетесь в обществе?

— Для моего друга.

— А где же ваш друг?

— Дома.

— Я на дому не работаю.

— Две тысячи долларов, — произнес Тарик, и выражение лица Трикси сразу изменилось. — Пусть твои подруги, если хотят, запишут мои номера. Мой друг… он известный человек. И ему просто хочется общения без лишних разговоров.

— Просто секс?

— Извините…

— Я не занимаюсь всякими хитрыми затеями. Играми в воде и тому подобным.

— Конечно!

— Идет. Подождите секундочку, ладно? — Трикси подошла к своим подругам, что-то сказала и вернулась к Тарику.

— Садитесь назад, — сказал он и, нажав на кнопку, разблокировал замки дверей.

— О, прекрасно, — пропела Трикси, открывая дверь.

— Садитесь, пожалуйста, — вежливо сказал Эмир через тридцать минут, когда Тарик провел женщину в гостиную и представил хозяину. — Хотите вина?

— Конечно, — тут же согласилась Трикси. — Мне нравится зинфандель. Это ведь так называется, да?

— Да. — Эмир подал знак Тарику, тот скрылся за дверью и через минуту вернулся с двумя полными бокалами. Трикси взяла один, потом озабоченно посмотрела по сторонам, открыла сумочку, извлекла салфетку, выплюнула туда резинку, которую все время жевала, и лишь после этого сделала глоток.

— Отличное пойло.

— Да, хорошее вино. Трикси — ваше настоящее имя?

— Настоящее, конечно. А вас как звать?

— Вы можете не поверить, но меня зовут Джон.

Трикси громко рассмеялась.

— Как скажете. Но вы ведь араб или вроде того?

Тарик, стоявший в двери за спиной Трикси, нахмурил брови. Эмир приподнял указательный палец руки, лежавшей на подлокотнике кресла. Тарик кивнул и отступил на несколько шагов.

— Я из Италии, — сказал Эмир. — Из Сицилии.

— Ого! Прям, крестный отец!

— Извините…

— Ну, это же кино. Корлеоне как раз приехал оттуда — из Сицилии.

— Да, пожалуй.

— Акцент у вас этакий… забавный. Вы тут живете или в отпуск приехали?

— В отпуск.

— И домик клевый. Вы небось не из бедняков, да?

— Это дом моего друга.

— Друга, говорите, — широко улыбнулась Трикси. — Может, вашему другу тоже компания нужна?

— Я обязательно спрошу его, — сухо ответил Эмир.

— Кстати, к вашему сведению: я даю только обычным способом. Никаких изобретений. Договорились?

— Не беспокойтесь, Трикси.

— И без поцелуев в губы. Ваш друг обещал две тысячи…

— Хотите сразу получить ваш гонорар?

— Мое что? — осведомилась Трикси, сделав глоток вина.

— Ваши деньги.

— Конечно. А потом можно будет и перейти к делу.

Эмир подал знак, и Тарик вручил женщине пачку стодолларовых купюр.

— Вы только не обижайтесь, — сказала Трикси и пересчитала деньги. — Здесь займемся или куда-нибудь пойдем?

Эмир вышел из спальни через час. Трикси задремала прямо на своем белье, разбросанном на постели, и тихо посапывала. Тарик сидел в столовой. Он поднялся навстречу своему господину.

— Слишком много вопросов, — сказал Эмир.

Через несколько минут, в гараже, Тарик обошел вокруг машины и открыл перед женщиной заднюю дверь.

— Было очень даже неплохо, — сказала она. — Если ваш друг захочет еще поразвлечься, вы знаете, где меня найти.

— Я скажу ему.

Как только Трикси наклонилась, чтобы сесть в машину, Тарик с силой пнул ее под колени, и она упала.

— Что за!.. — воскликнула она, но не успела договорить — Тарик набросил ей на шею двухфутовый кусок нейлонового шнура толщиной в полдюйма и перехлестнул удавкой гортань.

Как он и рассчитывал, пара узлов, завязанных посередине веревки на расстоянии пяти футов один от другого, сразу же передавили сонные артерии по обе стороны от трахеи. Трикси забилась, вцепилась в удавку пальцами, а потом начала выгибаться, и выгнулась так, что Тарик увидел ее глаза — сначала они были широко раскрыты и пылали ужасом и гневом. Но вскоре, но мере того как на мозге начало сказываться кислородное голодание, стали тускнеть, забегали из стороны в сторону и медленно закатились под верхние веки. Еще секунд через десять тело Трикси обмякло. Но Тарик еще добрых три минуты держал удавку туго затянутой и стоял совершенно неподвижно, пока жизнь медленно уходила из тела женщины. Удушение — дело неторопливое, пусть даже, глядя на голливудские фильмы, можно подумать обратное.