Коди Макфейден - Человек из тени

— Ладно. Я вам верю. Выкладывайте.

Следующие двадцать минут я рассказываю ему, что произошло за последние пять дней. Он умеет работать: быстро записывает, время от времени задает толковые вопросы.

— Вау, — произносит он, когда я заканчиваю, и откидывается на спинку кресла. — Это действительно… нечто. Полагаю, то, что вы хотите сказать сами, касается содержимого банки.

— Верно. И именно я должна об этом сказать, потому что он взбесится от услышанного и зациклится на том, кто его взбесил.

— Правильно, — задумчиво говорит Брэд. — Ну что ж, давайте приступим к съемке.

Брэд действительно умеет работать на камеру. Он задает резкие и точные вопросы, но без всякой агрессивности. Наконец он добирается до главного вопроса.

— Специальный агент Барретт, вы сказали, что обладаете информацией по поводу содержимого банки, которую он вам прислал. Нельзя ли поподробнее?

— Да, Брэд. Мы открыли банку и подвергли ее содержимое анализу. Мы выяснили, что плоть, которая содержалась в ней, не принадлежит человеку. Это плоть коровы.

— Что это означает?

Я поворачиваюсь так, чтобы смотреть прямо в камеру.

— Это означает, что преступник не тот, кем себя считает. Он не потомок Джека Потрошителя, хотя и верит в это. Я сомневаюсь, что он знал, что на самом деле находилось в банке. — Я качаю головой. — Он живет во лжи и даже не подозревает об этом.

— Благодарю вас, агент Барретт.

Брэд уезжает на седьмом небе от счастья. Он обещает дать свой репортаж в шесть и одиннадцать часов и едва сдерживается, чтобы не побежать, дабы скорее попасть на студию.

— Все прошло отлично, — замечает Келли. — Я забыла, насколько красив этот мужик. Наверное, мне стоит ему позвонить.

— Если ты это сделаешь, то не посвящай меня потом в подробности ваших свиданий.

— Тогда неинтересно. — Она молчит. — Он придет в ярость, лапонька. Я имею в виду Джека-младшего. Это может подтолкнуть его.

Я мрачно улыбаюсь:

— На то и рассчитано. А теперь поехали, навестим мисс Уотерс.

Мы берем машину Бюро, поскольку я хочу быть уверена, что за нами нет слежки.

По дороге к Леоне Уотерс я звоню Томми Агилере и рассказываю про электронное послание.

— Кто-то из них наверняка был там прошлой ночью. Или утром. Еще это означает, что у них исчерпывающая информация насчет тех людей, которых ты знаешь. Вроде меня.

— Да. Тогда, Томми, нам не стоит заводиться. Я попозже позвоню тебе, если не возражаешь. Насчет того, как убрать «жучки».

— Тебе не придется это делать, Смоуки.

— Как так?

— Потому что я буду продолжать за тобой ездить. Я же сказал тебе прошлой ночью. Сейчас ты мой главный клиент. Работа не может считаться оконченной, пока ты его не поймаешь и я не буду знать, что ты в безопасности.

Я не протестую. Если честно, то в душе я надеялась, что он скажет нечто подобное.

— Я буду продолжать за тобой следить, Смоуки.

Поездка занимает больше времени, чем мы рассчитывали. На шоссе авария: фургон въехал в ограждение. Авария мелкая, но пробка в результате, как обычно, внушительная.

Мы добираемся до дома Леоны почти в два часа. Она живет в очень приятном доме, но в далеко не столь приятном районе. Санта-Моника — сборная солянка из самых разных районов. В некоторых живут люди среднего достатка или побогаче, но большая часть полуразрушена, как и Лос-Анджелес в целом. Постоянная городская история. Богатые люди уезжают все дальше и дальше, стараясь сбежать от рака. Но ему, похоже, удается их догнать.

Мы припарковываемся и направляемся к главному входу. Дверь здесь на охране, необходимо знать код, чтобы войти. В холле сидит охранник. Я стучу в стекло. Охранник поднимает голову. Раздраженно-скучающее выражение держится на его лице до тех пор, пока я не прижимаю к стеклу удостоверение агента ФБР. Он вылетает из кресла, как из катапульты, и кидается открывать нам дверь.

Он видит шрамы на моем лице, приостанавливается и открыто пялится. Затем он переводит глаза на Келли. Он смеривает ее взглядом сверху донизу, на долю секунды задержавшись на бюсте.

— В чем дело, мэм?

— Откройте, мистер…

— Рики, — подсказывает он и облизывает губы.

Довольно высокий. Лет под пятьдесят. Вид человека, который когда-то следил за собой, но потом махнул на все рукой. Лицо усталое, в морщинах. Он не похож на человека, радующегося жизни.

— Мы должны поговорить с одной из ваших квартиранток. Так, ничего особенного.

— Вам нужна моя помощь, мэм? Кого именно вы желаете видеть?