Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

Она свернула налево, на улицу Сент-Антуан. Шаплен ускорил шаг. Когда он достиг магистрали, она уже перешла на другую сторону и сворачивала направо, на улицу Севинье. Шаплен пересек дорогу следом за ней. Он вышел из бара, ни у кого не взяв номер телефона. Его интересовала только Лулу-78.

— Черт, — выругался он негромко.

Она исчезла. Прямая улица, вдоль которой стояли особняки XVII века, была пуста. Он перешел на бег. Либо она живет в одном из этих домов, либо села в свою машину.

— Чего тебе надо?

Шаплен подскочил: она укрылась под козырьком подъезда. Он различал только ее силуэт в шапочке в тон шарфа цвета опавших листьев. Точь-в-точь заблудившаяся школьница.

— Не бойтесь, — сказал он, подняв ладони.

— Я не боюсь.

В ее правой руке он увидел орудие самозащиты. Одно из устройств, способных ударить током. Подтверждая угрозу, блеснула электрическая вспышка. Пока всего лишь предупреждение.

— Чего тебе надо?

Он выдавил из себя смешок:

— Это же нелепо. Свидание у нас сегодня не задалось, но…

— Мне нечего тебе сказать.

— А я вот думаю, что мы могли бы продолжить все с того места, где…

— Придурок. Как-то мы уже попробовали. А сегодня ты сел за столик и даже меня не узнал.

Значит, ему не померещилось.

— Ради бога, не могли бы вы опустить эту штуку?

Забившись под козырек подъезда, она не пошевелилась. Обледеневший свод окружал ее твердым синим ореолом. Облачко пара образовывало нимб вокруг ее лица.

— Послушайте, — продолжал он примирительно, — я попал в аварию… Частично потерял память.

Он физически ощущал ее настороженность. Ее испуг и недоверие.

— Клянусь вам, это правда. Вот почему я много месяцев не приходил на встречи у Саша.

Никакой реакции. Лулу-78 словно застыла с шокером в руке. Ее поведение выдавало не только оскорбленное самолюбие. Тут было что-то другое. Нечто более глубокое. Страх, зародившийся задолго до этой минуты.

Шаплен переждал несколько секунд в надежде, что она снова заговорит.

Он уже отчаялся, когда она прошептала:

— Тогда ты был другим.

— Сам знаю! — признал он. — Эта авария меня сильно изменила.

— Ноно-весельчак. Ноно-обольститель. Ноно-сердцеед…

Она выплюнула эти слова с горечью. Обида сочилась из ее замерзших губ.

— Ты просто пускал нам пыль в глаза.

— Пыль в глаза?

— Я говорила с другими.

— С другими?

— С другими бабами. К Саша приходят, чтобы подцепить мужика. А уходят с подругами.

Шаплен сунул руки в карманы:

— Ну и при чем тут пыль в глаза?

— За красивой вывеской ничего не было. Ты к нам даже не притронулся.

— Не понимаю.

— Мы тоже. Ты только задавал вопросы. Одни вопросы.

— Вопросы о чем? — попытался он уточнить.

— Как будто кого-то искал. Не знаю.

— Женщину?

Лулу не ответила. Шаплен приблизился. Она забилась в угол и направила на него свой шокер. Изо рта у нее, словно призрак ее страха, по-прежнему вырывалось облачко пара.

— Но ведь это еще не значит, что я чудовище.

— Поползли слухи, — произнесла она глухо.

— Слухи о чем?

— В клубе стали исчезать женщины.

Шаплен вздрогнул. К такому повороту он не был готов. Он уже начинал коченеть от холода.

— Что за женщины?

— Не знаю. Вообще-то никаких доказательств нет.

— А что тебе точно известно?

Он перешел на «ты» в знак того, что отныне инициатива в его руках. Соотношение сил вдруг изменилось. Лулу пожала плечами. Она словно сама осознавала всю нелепость своих обвинений.

— Когда мы возвращаемся от Саша ни с чем, то заходим куда-нибудь выпить. Я уже не помню, кто первым заговорил об этой истории, но потом она обросла сплетнями.

— Ты спрашивала у Саша?

— А то. Она сказала, что я брежу.

— Думаешь, она что-то скрывает?

— Неизвестно. Впрочем, как знать, может, она и обратилась в полицию. Вообще-то выяснить, не исчез ли кто из нас, невозможно. Я хочу сказать, что женщина может просто перестать приходить в клуб. Это еще не значит, что она стала жертвой серийного убийцы.

— Ты-то, во всяком случае, все еще бываешь в клубе…

Впервые она рассмеялась, но этот смех прозвучал зловеще:

— Надежда умирает последней.

— Ну а я-то тут при чем?

— В тебе всегда было что-то странное, — смутилась она.

— Потому что я ни одной из вас не касался?

— Мы сами себя накрутили. Даже поговорили с Саша…

Теперь Шаплен понимал, почему метиска так холодно держалась с ним. Пусть она и не поверила наговорам, возвращение Ноно было плохой рекламой для ее клуба.