Эрик Ластбадер - Шань

Он окунулся в поток энергии, струившейся от Ци Линь, чувствуя, что, если она сейчас попытается сломать ему шею так же, как проделала это с полковником Ху, он не станет препятствовать ей. Однако подобная мысль не могла прийти ей в голову. Хуайшань Хан твердо верил в это и был прав.

Нет, она не станет причинять ему никакого вреда. Зато эта внучка его смертельного врага охотно прикончит того, кого он укажет ей. Даже если это будет ее отец, Джейк Мэрок Ши.

В порыве почти религиозного благоговения Хуайшань Хан прижался губами к ее горячему лбу и на мгновение — увы, всего лишь на одно мгновение — почувствовал себя свободным от ужаса перед черной дырой колодца.

Огненные цветы распускались в ночном небе. — Кто-то понимает толк в фейерверках, — заметил Треноди, глядя на них. До него и Симбала доносились приглушенные звуки хлопков и шипение искр, несмотря на довольно приличное расстояние.

— Когда мальчик появится, мне придется уйти, — промолвил Симбал. Угроза, притаившаяся в его словах, не ускользнула от внимания Треноди. Они находились на площадке открытого кафе. По-прежнему было так жарко, что Макс прямо-таки обливался потом. У него уже сложилось твердое мнение о здешнем климате как о совершенно неприятном, и он искренне удивлялся про себя, как это Симбалу может нравиться здесь.

— Я приехал сюда не для того, чтобы толковать с тобой про Питера Каррена, — отозвался он. — Такую информацию я мог бы отправить телексом или прислать с Моникой.

Неподалеку от них стояла довольно большая статуя Будды, одна из тех, что попадаются в Бирме на каждом шагу. Будда сидел, скрестив ноги, слегка вытянув вперед левую руку и положив на колено правую, так что пальцы ее касались земли.

— И уж коли так дело пошло, — продолжал Треноди, — я рад, Тони, что ты сердишься на меня. Это доказывает, что ты находишься в нужной форме. — Он глотнул пива из запотевшего стакана. — Мне не хотелось бы, зайдя так далеко, вдруг обнаружить, что я ошибся в тебе.

Треноди внешне держался очень самоуверенно, и это обстоятельство весьма заинтересовало Симбала. В настоящий момент Макс находился на чужой для себя территории, а, насколько мог судить Тони, он не относился к числу любителей дальних путешествий и переездов. У него был слабый желудок, предрасположенный подхватывать местных паразитов или всевозможные кишечные инфекции. По крайней мере, в УБРН всегда ходили слухи на это счет, когда Симбал работал там.

— Послушай, Макс. Скажи мне честно, ты знал, что Питер Каррен жив? — осведомился он.

— Откуда мне было знать?

— Ты видишь вон того Будду? Он появился на свет много веков назад. В основание статуи вставлены самые настоящие бриллианты. — Симбал налил себе еще пива.

— Это Бхумиспара мудра. Он взывает к Васумдари, богине земли.

— Я не знал, что Будда нуждался в чьей-либо помощи, — сухо заметил Треноди.

— Согласно легенде, — продолжал Тони, не обращая внимания на его слова, — Мара, бог разрушения, вначале хотел уничтожить Будду, выпустив на него рой злобных, свирепых демонов. Потерпев неудачу, он послал трех своих дочерей: Желание, Удовлетворение и Страсть, чтобы те поколебали добродетели Будды. Будда прикоснулся к земле и призвал Васумдари стать свидетельницей того, что он обнаружил совершенные знания. С его согласия земля вздыбилась и качнулась с такой силой, что Мару и его дочерей отнесло далеко прочь от Будды.

Допив пиво, Треноди поставил стакан в центр стола, словно воздвигнув своеобразный барьер между собой и Симбалом.

— Вот, значит, кем ты считаешь меня, Тони. Марой, богом разрушения, стремящимся расправиться с тобой. Да?

Симбал промолчал в ответ. Он слишком хорошо помнил предупреждение Роджера Донована относительно Макса.

— Сегодня я всего лишь посланец. Гонец, доставивший худые вести. Ты станешь слушать то, что я буду рассказывать?

— Ладно.

Треноди наклонился вперед. Отблески фейерверка окрашивали его лицо в розоватые и золотистые тона. Разноцветные пятна ползли по его щекам, точно намокший грим.

— Я имел в виду слушать всерьез, Тони, до конца, пусть и весьма горького. Слушать, даже если кое-что из этого ты предпочел бы не слышать никогда. Вспомни, ведь я был твоим начальником и не раз помогал тебе выпутываться из какой-нибудь заварушки. Мне всегда удавалось сохранить твою шкуру в неприкосновенности. И это относится не только к тебе, но и к другим моим ребятам: я всегда делаю все, чтобы спасти их шкуры.