Эрик Ластбадер - Сирены

Однако Смайлеру было явно не до веселья. Он очень аккуратно держал на весу поврежденный палец, боясь им пошевелить, и, взглянув на него, беззвучно пошевелил губами. Пот постепенно высыхал на его лице.

— Доктор починит тебя в ноль секунд, вот увидишь. — Бэб вернулся к прерванному ужину. — И в следующий раз ты будешь знать, что к чему, Нигер, а? Смайлер бросил на него взгляд.

— Да. — Он поднялся с места, даже не посмотрев на Дайну, словно Бэб сидел за столиком один. — В следующий раз я буду знать.

Сказав это, он повернулся и направился к двери, протискиваясь между стульями. Дайне показалось, что выйдя из ресторана, он пересек улицу.

— Разве было необходимо делать ему так больно? — спросила она.

Бэб поставил на скатерть тарелку и взглянул на девушку.

— Я же сказал, мама, что тебе еще предстоит многое узнать об этом городе. Боль — это единственное, что может поставить на место нигера, вроде Смайлера. Грустно, согласен, но это так. Иногда они становятся такими глухими, что их приходится заставлять слушать тебя. А это не просто.

— Значит, ты был вынужден сломать ему палец?

— Уф. — Бэб откинулся на спинку стула и вытер губы. — Я расскажу тебе одну историю, мама, чтобы ты лучше поняла. Много лет назад Смайлер был свободным художником и ни от кого не зависел. Одному богу известно, как ему удавалось зарабатывать на жизнь, потому что в голове у него всегда было пусто, но он все же как-то ухитрялся. И вот однажды он встречается с большим человеком из Филли. Этот парень — редкая сволочь, но не дурак — придумывает, как он может использовать Смайлера в своем бизнесе.

— Итак, он делает Смайлеру предложение. Выгодное предложение, как ясно любому, у кого, как я говорю, очки не запотели. Смайлер, однако, говорит этому типу: «Пошел ты куда подальше», — и тот уходит. Однако ненадолго, потому что ему невтерпеж перебраться на север, в Нью-Йорк, а его билет — в кармане Смайлера. Поэтому он продолжает настаивать, но старый Смайлер упирается, не соглашаясь ни в какую.

— Наконец этот парень из Филадельфии устает ждать и посылает своего человека, чтобы тот привел к нему Смайлера для разговора. Беда в том, что Смайлера не оказывается дома, и тупой спик [15] Спик — пуэрториканец. убивает его подругу.

— До Смайлера не сразу доходит, чьих рук это дело, однако когда это все же происходит, он начинает действовать. Он отправляется к этому типу: не слишком умный поступок. Но, как я сказал..., — Бэб пожал плечами.

«Послушай, — говорит Смайлеру тот. — Одна девчонка стоит другой. Бери себе любую, которая тебе здесь понравится, идет?»

«Ты вонючий ублюдок, — отвечает Смайлер. — Я сверну тебе шею». Разумеется, он не может этого сделать, потому что его уже держат за руки два человека. Тогда этот тип говорит ему: «У козлов, вроде тебя, вечно одна и та же проблема: у вас нет чувства юмора. Ни капли. Поэтому, знаешь, что я сделаю? Поэтому я сделаю тебе одолжение и помогу решить ее». Он встает, вытаскивает здоровенный нож и начинает резать нервы на правой стороне лица Смайлера. «Вот теперь, — говорит этот козел, отступая назад и вытирая кровь с ножа о спортивную куртку Смайлера, — ты будешь улыбаться все время, и никто, даже я, не сможет обвинить тебя в отсутствии чувства юмора». Ха! — Бэб вновь принялся за еду.

Дайна пристально смотрела на него.

— В чем же суть?

— Моего рассказа? — Бэб вытер жирные губы. — Суть в том, что Смайлер теперь работает на того козла. Ох-хо-хо. Кстати, взял себе одну из его девчонок. Они вместе уже... гм... года три-четыре.

— Я де верю ни единому твоему слову.

— Эй, мама, все, что я сказал, правда. Именно так все здесь и происходит. Этот тип сумел заставить старого Смайлера слушать его. В конце концов. Ха! — Он опять рассмеялся и стал доедать остатки белого мяса.

— В таком случае, это все отвратительно.

Бэб бросил мгновенный взгляд на нее поверх оторванного куска хрустящей кожи, такой выразительный, что он лучше всяких слов сказал ей: «Ты сама пришла сюда, мама. Тебя никто не заставлял».

По мере приближения ночи атмосфера в ресторане становилась все более грубой и непринужденной. Взявшиеся невесть откуда бутылки кукурузного виски были водружены на каждый столик вместе с достаточным количеством стаканов, по виду и размеру напоминавших Дайне те, которыми она пользовалась дома, когда чистила зубы.

Отвинтив крышку, Бэб налил себе в стакан мутно-коричневой жидкости на четыре пальца. Когда Дайна, убедившись в отсутствии льда или воды, спросила, не собирается ли он чем-то разбавить виски, то услыхала в ответ: