Эрик Ластбадер - Сирены

Вначале Крису было трудно пить, но не оставалось никаких сомнений, что его организм чудовищно обезвожен. Придерживая его влажную голову и следя за судорожными движениями кадыка, Дайна недоумевала, как это могло случиться с ним за столь короткое время. Почему он вообще очутился здесь? «Прячусь, Дайна, — продолжал звучать у нее в голове его заплетающийся голос, раздающийся из телефонной трубки. — Я здесь инког...» Инкогнито. Но почему?

— Дайна...

Только открыв глаза, она сообразила, что просидела некоторое время, закрыв их.

— Я здесь, Крис.

— Ты пришла. — Он говорил пронзительным тенором, и было очевидно, что ему трудно произносить даже короткие фразы.

Дайна взглянула в широко раскрытые глаза Криса и, почувствовав, как напряглось его тело, разжала руки как раз вовремя. Внезапно прогнувшись, он сел и отвернулся от нее. Его вырвало только что выпитой жидкостью. Несколько мгновений все его тело сотрясалось от конвульсий, затем спазмы в желудке поутихли, и Дайна помогла ему лечь на спину.

Она протянула руку к телефону.

— Я вызову врача.

Однако ей даже не удалось поднять трубку: пальцы Криса сжали ее запястье с поразительной, учитывая его состояние, силой.

— Нет, — испуганно прошептал он. — Ни в коем случае.

— Тогда кому-нибудь из группы. Разве Силка не приехал вместе с тобой?

— Не звони Никому.

— Крис, что с тобой случилось? Его глаза тупо уставились на нее.

— Не знаю.

Дайна встряхнула его за плечи.

— Нет, знаешь, черт побери! — Вытащив пластиковый пакет, она сунула его под нос Крису. — Что это такое?

Он отвернулся. Его костлявая грудь тяжело вздымалась, и пот снова выступил у него по всему телу. Он что-то невнятно промямлил.

— Что? Что ты сказал? — она завопила так громко, что он вздрогнул.

— Знаю, — проскрежетал он сквозь зубы наконец. — Героин. Должно быть плохого качества. — Его мускулы напряглись, и Дайна подумала, что его вырвет еще раз. — Действительно, очень плохого. Не знаю. Со мной такого никогда не случалось. — Он сжал кулаки так, что суставы побелели. Ей чудилось, что она видит, как судорожно сокращается его сердце под мертвенно-бледной кожей на груди. — Надо сделать что-то... — Его глаза сошлись у переносицы от боли. — Все как в тумане...

— Что ты...

Крис прогнулся вверх. Его губы разъехались, обнажив крепко стиснутые зубы. Он напоминал скелет, в котором внезапно проснулась жизнь.

— Ударь меня. Ударь меня. Дайна, — сумел он-таки выдавить из себя. — Ты... ты должна.

Он рухнул на постель, и она тут же прижала ухо к его груди. Ничего. Ни единого удара.

— Боже! — воскликнула Дайна. Она забралась на кровать с ногами и уселась на Криса верхом. Подняв правую руку, она сжала кулак и со всей силой, на какую только была способна, опустила его на груди Криса, стараясь вдохнуть жизнь в его угасающее сердце. Она насчитала пять слабых ответных толчков и повторила операцию, скрипя зубами от невероятного усилия. Выдержала паузу, затем ударила в третий раз. Ей казалось, что она бьет мертвое тело.

Наклонившись к его груди, она прислушалась. Ничего.

— Давай, черт тебя побери! Не умирай сейчас, у меня на руках! — Она приподнялась и ударила его еще и еще. — Пот градом катился по ее лицу, щипал глаза и печально капал на неестественно белую кожу Криса. Кровать ритмично и громко скрипела в такт ее ударам, точно они занимались любовью.

— Давай, давай, давай... Крис... не надо... давай, ну же!.. — Она повторяла так без конца, умоляя его не умирать, и в то же самое время, подхлестывая себя, не давая себе сдаться, остановиться, прежде чем исчезнет последняя надежда. Однако, по мере того, как секунды складывались в минуты, и эти минуты накапливались, остатки надежды покидали ее сердце. Наконец она заметила, что плачет во весь голос, не прекращая своих усилий оживить его. Она возненавидела себя с той же силой, с какой ненавидела его, за то, что он поступал с ней так безрассудно, заставив ее притащиться к нему бог знает куда в четыре утра лишь для того, чтобы упорхнуть от нее в никуда, подобно умирающей птице.

— Черт тебя побери! — заорала она. — Проснись! И он проснулся. Чудесным, непостижимым образом его веки затрепетали, точно он пробуждался ото сна, и сквозь пелену слез, застилавшую ей глаза, Дайна увидела, что он смотрит на нее. В тот же миг она почувствовала, как вдруг высоко поднялась его грудь, стараясь насытиться кислородом.

Остановившись, она заплакала еще громче.

— О, Крис... О, Крис. Я думала, что ты уже умер, негодяй!