Эрик Ластбадер - Черное сердце

Он выбросил вперед руки, пальцы его сжались на горизонтальной мерцающей полосе. Он закричал от боли, пытаясь не дать «этому» приблизиться к горлу. «Это» оказалось туго натянутой стальной струной, она как хирургический скальпель глубоко врезалась ему в ладони.

Но Киеу уже надоела игра. Едкая жидкость все еще щипала глаза, и когда старик схватился за струну, он одним движением кистей сделал из нее петлю и стянул ею руки Ричтера. Он так сильно натянул концы струны, что пение ее стало еще громче, сталь терлась о сталь, сталь пела и ликовала, перерезая руки старика.

Киеу вздрагивал от напряжения, Луис Ричтер кричал от боли, сталь струны все глубже и глубже врезалась в кожу, из раны струилась кровь. Но Ричтер все еще сдерживал убийцу, понимая, что стоит ослабить сопротивление, и в ту же секунду он будет мертв.

Красивые брови Киеу заливал пот, по рукам Луиса Ричтера бежала кровь и, капая в ванну, собиралась колеблющимися красными облачками.

Пение стало еще на полтона выше: струна подобралась к кости, перепиливая ее, и старик собрал последние силы. Боль захлестнула его — она сотрясала плечи, превращала руки в тяжелые свинцовые трубы. Он поджал ноги и с диким криком выпрыгнул вверх.

Но Киеу был готов к этому — он вырвал струну из кровоточащего месива, которое когда-то было одним из величайших чудес природы, и накинул стальную петлю на шею старику. Он дернулся лишь раз. Ну, может, еще один.

Луис Ричтер все еще слышал пение, но теперь одна нота разделилась на множество других. И затем насилие, которое, вероятно, ему просто приснилось, закончилось, исчезла боль, а вместе с ней и все... Все, что когда-то было.

— Черт побери!

— Столько мер предосторожности, — проворчал капитан Бренди, — а нашли всего-то обертку от жевательной резинки.

Они вернулись в кабинет Сильвано, и сейчас окружили стол, на котором Туэйт осторожно разворачивал цветную бумажку. Под глянцевой этикеткой с надписью «Джусифрут» показалась серебристая фольга. Обертка была прилеплена к задней стенке шкафчика.

Сильвано протянул Туэйту пинцет, и тот аккуратно подцепил края. Все с интересом рассматривали то, что было завернуто в фольгу.

— Может, кто-нибудь уже сообразил, что надо позвонить в лабораторию? — осведомился Туэйт.

— Не надо. Заверни все, как было, я передам это Морису, — Сильвано ухмыльнулся. — Я уговорю его, скажу, ну, что наше дело находится на контроле ФБР.

— Ничего не получится.

— Получится. Я пообещаю ему обед в шикарном ресторане. За мой счет, естественно.

— О Господи, — простонал Брейди, — купиться на такую малость!

Сильвано засмеялся, взял пинцетом серебристый шарик и направился к двери:

— Дело не в бесплатной жратве, капитан. Неподалеку от загородного ресторана, у самого озера, живут две очаровательные сестры-близняшки. Я их знаю, он — нет.

Через сорок минут Сильвано вернулся. Следом за ним в кабинет ввалился тощий, длинный как жердь человек с уныло висящим носом и кустистыми бровями. Впалые щеки его густо заросли щетиной.

Сильвано плотно прикрыл дверь:

— Будет лучше, если ты сам все расскажешь, Морис.

Химик кивнул.

— Хорошо, — он был такой пучеглазый, словно носил неправильно подобранные контактные линзы. — Белый порошок, который меня попросил идентифицировать Арт, — героин. Чистый героин, — он по очереди оглядел всех присутствующих. — Когда я говорю «чистый», я имею в виду вещество с однородностью состава сто процентов. Честно говоря, никогда ни с чем подобным лично я не сталкивался.

— Вы полагаете, это свежий героин? — спросил Туэйт.

— Вы имеет в виду, не завезен ли он час назад из Золотого треугольника? — Морис пожал плечами. — Если хотите знать мое мнение, то я бы сказал, что до этого героина рука американца не дотрагивалась, наши химики используют иные процессы.

— О'кей, — проворчал Брейди, — получается, это заказной, так сказать, дизайнерский порошок. Ну, и что это нам дает?

— Ты пока выслушал только половину истории, — перебил его Сильвано. — Продолжай, Морис.

— Вообще-то, все очень интересно, — химик потер нос. — На внутренней стороне фольги было что-то написано. Надпись была засыпана героином, и мне пришлось применить пару растворов... впрочем, вам это неинтересно. Короче, теперь все читается.

Он достал из кармана халата блокнот, перелистал страницы, нашел нужное место.

— Вот. Здесь имя и название улицы. Ни города, ни адреса.

— Валяйте, профессор, — кивнул ему Туэйт.