Рене Маори - Любовь и ревность. Хроники

– Господин директор, подумайте, прежде чем делать столь категоричные выводы! – проговорил управ­ля­ющий. – Мы предлагаем вам компромиссный вариант. Соглашайтесь. Поверьте, у нас имеется способ узнать правду, но в таком случае вас ожидают неприятности, большие неприятности! Мы не желаем этого, потому что при этом неизбежно пострадает репутация банка. Мы хотели бы разрешить конфликт максимально тихо и безболезненно. Вам известны соответствующие статьи уголовного кодекса, господин директор? – Он наклонился ко мне, и лицо его исказила довольно подлая ухмылка.

– Господин управляющий, прошу вас не забываться! – повысил я голос. – Я пока ещё директор, и вы обязаны соблюдать приличия! Боюсь, что нам трудно будет с вами работать в будущем, – добавил уже тише.

– Если это будущее у вас будет, – нагло ответил тот и, повернувшись к социологу, который до сих пор не вымолвил ни слова, выразительно кивнул. Социолог немедленно поднялся и пошёл к двери. Я с растущей тревогой наблюдал за ним. Он дошёл до двери и выглянул наружу.

– Куда это он? – спросил я внешне равнодушно.

Управляющий резанул меня насмешливым взглядом.

– Минутку терпения, господин директор. Сейчас к нам присоединится ваша супруга, и тогда всё разрешится.

– Как! – воскликнул я. – Вы хотите привезти сюда мою жену?

– Ваша жена уже давно здесь, всё это время она сидела в приёмной.

– Но зачем впутывать её в это дело? Причём здесь моя жена? Кто вам дал право?

– А чего вы так волнуетесь? Если вы – это вы, то вам абсолютно нечего бояться! Это лишь пустая формальность, и всё быстро выяснится. Ведь вы же настаиваете на своей невиновности. Вот вам прекрасная возможность доказать свою честность. Я, право, не понимаю причин подобного волнения.

Он явно издевался. В тот момент он походил на шахматиста, сделавшего неожиданный и очень удачный ход. Кажется, он, в самом деле, не сомневался в моей виновности; и он знал, что единственный, кто может с максимальной достоверностью заметить подмену сознания в человеке, это его супруг. Не мать и не отец, и не дети, и даже не домашние животные, на которых одно время очень надеялись, а именно жена или муж, если только они прожили вместе несколько лет. Почему это так, ни­кто толком не мог объяснить, но факт оставался фактом – девяносто процентов всех состоявшихся до сих пор разоблачений были совершены жёнами подозреваемых. Каким образом женщинам удавалось опре­делить при­сутствие в теле мужа чужого сознания, оставалось загадкой, и сами они не могли толком ничего об этом сказать. Это было что-то на уровне рефлексов, когда женщина подходила близко к мужчине, смотрела внимательно в глаза, наблюдала мимику, выражение лица, и через минуту по каким-то почти неуловимым признакам выносила приговор: виновен (или наоборот). За редчайшим исключением оценка её оказывалась верной. (Исключения составляли преднамеренные обвинения супругов в подмене, сделанные в корыстных целях, – такое тоже иногда случалось.) И мне теперь предстояло выдержать подобную проверку. Зная характер женщины, назначенной мне в спутницы жизни, я готовился к худшему.

И вот она вошла – высокая, стройная, надменная, молодая и красивая, – холодно взглянула на меня и остановилась возле дверей. На ней был эффектный брючный костюм неуловимого переливчатого цвета. На ногах туфли на высоком каблуке, благодаря которым она оказалась самой высокой среди присутствующих.

– Ну что же вы, подойдите ближе, – сразу засуетился возле неё социолог. Чего он так суетился, выиграть, что ли, этим хотел?

Я сделал шаг к ней навстречу и улыбнулся вымученной улыбкой.

– Энрика, я очень рад тебя видеть. Ты сегодня просто восхитительна! – Если я и врал, то совсем немного.

Ни один мускул не дрогнул на её лице. В пронзительно синих глазах был всё тот же лёд. Она сделала ещё шаг, теперь мы стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Улыбка медленно сползла с моего лица, внутри у меня всё сжалось – эта женщина, она меня ненавидит! Взгляд её был слишком красноречив.

Но она вдруг повернула голову, очень спокойно, по­жалуй, даже лениво, и произнесла предельно короткую фразу:

– Это он!

– Кто он? – одновременно вскрикнули управля­ющий и социолог.

Женщина с удивлением посмотрела на них.

– Мой муж! Габриэль Спенсер.

– Вы уверены в этом?

– Уверена.

Женщина снова посмотрела на меня. Поразительно, но глаза её оставались, всё так же, холодны.

– Дорогой, – произнесла она с непередаваемым выражением, – пожалуйста, не задерживайся сегодня вече­ром. И помни, что ты обещал подарить мне новую машину.