Юрий Костин - Убить Горби

Милиционер снова поглядел на Семенова непонимающе и достал рацию.

– Десятка ответь четыреста седьмому, – проговорил он в нее, косясь на задержанного.

– Вы пока разговаривайте, а я поеду, – сказал Пашка и направился к своей машине.

– Эй! Куда, ну-ка стоять! – милиционер убрал рацию и произвел попытку схватить его за рукав.

Пашка остановился и поглядел инспектору прямо в глаза. Бывает такое с ним. Внутри все вдруг закипело от нестерпимого и праведного возмущения.

– Что смотришь? Сейчас вызову наряд, а то умный ты очень, – злобно буркнул сотрудник ГИБДД.

– Слушайте, инспектор, – Пашка не сдержал улыбку. – Вам сколько лет? Впрочем, подождите, попробую отгадать… Двадцать пять? Двадцать семь? Получается, в 1991 году вам стукнуло пять или семь лет. А я в том году примерно в это же время стоял на той крыше и ждал штурма. И было мне немного страшновато. А сейчас мне не страшно, потому что, сынок, я знаю, что такое жизнь. И понимаешь ли, в чем дело? Поговорить на эту тему мне не с кем. Но тут подворачиваешься ты…

– Я таких защитников Белого дома в день по сорок штук останавливаю, – с ухмылкой перебил инспектор. – Почему-то именно здесь все норовят вспомнить свое, блин, героическое прошлое… Героическое прошлое! Ваше племя прое…ло великую страну! Вместе с вашим Горбачевым и вашим Ельциным. Вашего Горбачева вообще убить мало.

* * *

Пашка вздохнул, отогнал воспоминания о том эпизоде, допил пиво, встал из-за стола и вышел на улицу. Он не хотел возвращаться в Москву. С его точки зрения, там теперь правили бал эгоизм и зло. И главное, не было больше дома.

Вечером, сидя в Альберт-Холле, в ложе № 19, он вглядывался в лица людей, прибывших поздравить Горбачева. Где-то ближе к середине праздника он обратил внимание, как в соседней ложе один мужчина поднялся и стремительно проследовал в фойе.

Пашка незамедлительно покинул ложу, спустился на первый этаж и, никого не обнаружив, решил проверить туалетную комнату. Здесь было пусто и подозрительно тихо. Одна кабинка оказалась запертой. Недолго думая, Пашка решил провести разведку боем.

– Здорово, Олежка! Выходи строиться!

Дверь кабинки отворилась, и взору Семенова действительно предстал его друг, облаченный в элегантный смокинг, белоснежную рубашку и бордового цвета бабочку.

– Армани? – поинтересовался Пашка.

– Они, «Армяни». А что, есть другие фирмы? – Олег засмеялся.

Пашка никогда не слышал, чтобы друг его смеялся столь напряженно и неестественно.

– Ты откуда нарисовался? – Олег не спускал с друга проницательных глаз.

Пашка улыбнулся.

– Может, поздороваемся, как положено? Ты так и будешь стоять в кабинке?

Олег шагнул навстречу, и они обнялись. Пашка сразу нащупал скрытую кобуру под пиджаком у друга. Тот попытался отстраниться, но Пашка мертвой хваткой вцепился в рукоять пистолета.

– Как пронес ствол?

– Випов после красной дорожки не досматривали, – угрюмо ответил Олег.

– А вдруг бы досмотрели? Дурак ты, брат…

Олег пожал плечами.

– Выброси.

– Нет.

– Старик, не дури.

– Отвяжись. Это не твое дело.

– А чье? Погибнешь и меня подведешь… Ну давай, доставай ствол.

Олег напрягся до предела. Тело превратилось в пружину, и Пашка почувствовал: еще мгновение, и ему несдобровать.

– Ладно, – пробормотал Пашка, – до меня тебе, похоже, дела нет, а как же Корин? Кстати, хотел у тебя еще в замке спросить, чего такого ты в ней нашел?

– Страсть, – Олег ослабил хватку.

– Здорово, – вздохнул Пашка. – Я сразу это почувствовал, когда глазами с ней встретился. И фигурка статная. Опять же грудь точь-в-точь как ты любишь.

– Полегче, а то в морду дам, – пригрозил Олег, однако голос его звучал уже миролюбиво.

– Извини, не знал, что ты такой ранимый.

Пашка отпустил Олега как раз в тот момент, когда в туалетную комнату заглянул тучный мужчина. Подозрительно покосившись на друзей, он достал расческу, сделал вид, что наводит порядок на голове, где волос-то почти не осталось, и стремительно ретировался.

– Описается теперь, – сочувственно хмыкнул Пашка.

Олег засмеялся. Теперь его смех звучал естественно, привычно. Он тряхнул головой, будто стремясь очнуться от наваждения. Затем, не говоря ни слова, достал кобуру, извлек из нее пистолет, вынул обойму и даже отсоединил затвор.

– Куда все это девать теперь? – он огляделся по сторонам.

Пашка с облегчением вздохнул.

– Слава Богу. И как тебе в голову только пришло – с пистолетом сюда притащиться? Слава Фельтона не дает покоя?