Андрей Курков - Ночной молочник

– Вот черт! Мне позвонить надо! – произнес он нервно, вытаскивая из кармана мобильник.

– Звоните! Я могу выйти!

– Не нужно, у меня секретов нет.

– Даже у мертвых есть секреты, – Дарья Ивановна поднялась из-за стола и с задумчивой улыбкой на лице покинула кухню.

Зашла в гостиную. Вероника еще спала, несмотря на то, что за окном ярко светило солнце, а через открытую форточку в комнату залетал звон начинающейся весны. Дарья Ивановна задернула занавеску, закрыв ею балконную дверь. Села за стол спиной к окну. Смотрела задумчиво на спящую подругу.

Дверь в комнату скрипнула, открываясь.

– Вы извините, – зашептал Семен. – Мне на работу надо! Спасибо за кофе!

Дарья Ивановна кивнула.

– Вы заходите! – сказала ему негромко.

– Обязательно! – пообещал Семен.

На улице на мгновение остановился. Бросил взгляд вверх, на третий этаж старого кирпичного дома, в котором жила вдова аптекаря. Он бы с ней еще поговорил, но через сорок минут надо было встречать Володьку у молочной кухни и ехать с ним по уже знакомому маршруту в сторону Вышгорода. Разгрузиться там и подождать Геннадия Ильича, который должен подвезти какую-то очередную гуманитарную помощь.

А Дарья Ивановна сидела и смотрела на спящую Веронику. Любовалась спокойной красотой ее лица. Вспоминала себя в тридцатилетнем возрасте.

Вероника вдруг отвернулась лицом к стенке, зашептала что-то во сне. Дарья Ивановна подбежала к дивану, наклонилась, прислушиваясь.

– Вера, Верочка! Сейчас же вернись! Ты слышишь? Возьми маму за ручку!

Вероника замолкла, снова перевернулась на другой бок, потом легла на спину. Ее ресницы задрожали.

«Просыпается», – поняла хозяйка.

Подошла к двери в коридор. Открыла ее и закрыла пару раз, слушая приятный скрип не смазанных петель.

Вероника открыла глаза, смотрела некоторое время в потолок. Опять повернулась на бок лицом к окну, и ее лицо отразило удивление. Словно она не поняла, где проснулась.

Удивление исчезло, только когда взгляд Вероники замер на стоящей у двери подруге.

– Ой, я что, заснула у тебя? – голос Вероники был свеж и звонок.

– можешь душ принять! – предложила Дарья Ивановна.

– Нет, я только умоюсь!

Вероника поднялась и вышла в коридор, на ходу оправляя длинную юбку.

Вернулась минут через пять.

– Я с Семеном говорила, – голосом, наполненным таинственности, сообщила Дарья Ивановна.

– По телефону?

– Нет, он тут был, пока ты спала. Он у тебя очень чувствительный! Я даже не думала!

– А о чем вы говорили? – с опаской спросила Вероника.

– Об Эдике, о моем муже. Семен меня расспрашивал. С чего бы мне просто так твоему мужу о своем рассказывать?! Но это не главное! Главное то, что твой Семен очень чувствительный и сентиментальный.

– Ну и что? – не поняла Вероника.

– Чувствительные и сентиментальные мужчины всегда носят в своих бумажниках фотографии детей и, иногда, жен. Понимаешь?

– Ты хочешь сказать, что у него в бумажнике может быть фото нашей доченьки? – Глаза Вероники загорелись радостным и одновременно отчаянным огнем.

Этот блеск в глазах подруги немного испугал Дарью Ивановну. Но она, умудренная жизненным опытом, не показала своего испуга. Только утвердительно кивнула на слова гостьи.

Вероника задумалась. Теперь ее лицо выражало счастливое умиротворение.

– А если там нет фотографии? – спросила она вдруг.

Дарья Ивановна пожала плечами. Но губы Вероники продолжали спокойно улыбаться. Она подошла к окну, подставила свое лицо солнцу.

– Он домой отправился? – спросила, не оборачиваясь к хозяйке.

– Нет, на работу.

– Может, я тоже пойду уже. Надо в магазин зайти…

– Хорошо, – Дарья Ивановна покивала головой. – Мне насчет Эдика сейчас звонить. Бог его знает, что они скажут… Как там наша Аннушка с ее мужем? Ой, даже не знаю! Свалилось на нас всех столько и сразу!

– Я тебе перезвоню через пару часиков, – пообещала Вероника.

Нашла взглядом свои итальянские сапожки и, присев на стул, стала их надевать.

Киевская область. Вышгородский район

Перед самым началом праздника Геннадий Ильич поругался с отцом Онуфрием. Размолвка началась еще на улице, в присутствии Семена и Володьки. Но Семен сразу вежливо отошел в сторону, стал рассматривать подступавший вплотную к детскому дому сосновый лес, в котором еще лежали белые пятна снега, защищенные от солнечного тепла колючими вечнозелеными кронами. Ему удалось не услышать ни одного слова из этой негромкой словесной ссоры шефа со священником.