Дмитрий Петров - Нелюдь

Скелету было не до шуток, и он даже не улыбнулся в ответ. У него на глазах проваливалось дело. Задуманная им операция по устрашению противника шла как-то не так…

Они уже возвращались обратно и остановились у парадной старика.

— Так вы хорошо подумали? — еще раз на всякий случай спросил Скелет. Он только что не щелкал зубами, чтобы придать себе грозный вид…

— О чем? — меланхолично поднял глаза кверху Аркадий Моисеевич. — Об этой вашей истории? Я уже не в том возрасте, чтобы думать о таких страшных вещах. Нет, это не для меня. От таких историй потом плохо спишь, а я и так принимаю гору снотворных.

— Но я занимаюсь этим делом, и оно касается вас, — произнес Скелет, почти раскрывая свои карты.

Аркадий Моисеевич вспомнил известную историю из «Мальчика Мотла» о том, как братец Эля продавал чернила, и усмехнулся.

— Вот и продолжайте его расследовать на здоровье, — ответил он и, не попрощавшись, скрылся в парадной вместе со своим ревматическим псом.

Скелет пожал плечами и пошел обратно. Чего он добился? Что он получил? Услышал старый еврейский анекдот и вдоволь насмотрелся в издевательски-скептические глаза этого прохвоста…

Он даже не испугался его. Скелет внимательно наблюдал за стариком. До чего же наглая рожа! Ни один мускул не дрогнул, глазом ни разу не моргнул. Надо же так закостенеть в зле, чтобы даже утратить страх перед разоблачением.

Пора было возвращаться к больнице и занимать свой пост. «Пусть не боятся, — подумал Скелет. — В конце концов и я их не боюсь. Теперь они это знают.

Этот тип может сколько угодно делать вид, что это его не касается. Сейчас он, наверное, сидит дома и названивает своей банде, рассказывая обо мне… Все равно забегают, никуда не денутся».

Скелет сознательно вызывал огонь на себя. Теперь, после убийства Клоуна, когда ему ясно дали понять, что знают про него, он должен был сделать следующий ход. Он и сделал его. Расшевелил это гнездо. Теперь у них, у этих монстров, во всяком случае, нет иного выхода, как убрать Скелета. Он теперь им, очевидно, опасен.

Ну что ж, Скелет этого и хотел. Пусть проявятся.

В былинах Скелет читал о том, как перед битвой с печенегами Добрыня Никитич всегда выезжал один перед ратью в чисто поле и звал печенежского богатыря помериться с ним силами.

Вот и Скелет как бы выехал в чисто поле на белом скакуне и ждал теперь врага.

Это была чудесная ночь. Хельга была само воплощение нежности и страсти. Та девушка, которую я так неудачно целовал когда-то в скверике, казалось, никогда не существовала.

Эта зрелая женщина, сохранившая всю силу и красоту молодости, не растеряла и любовного пыла.

— Ты давно ждала меня? — спросил я ее, едва только поднял ее со ступенек, на которых она сидела. Я был потрясен такой неожиданностью.

— Нет, недавно, — ответила Хельга.

— Отчего же ты не предупредила заранее? — спросил я. — Ведь я мог и еще задержаться.

— Раньше я и сама не знала о том, что захочу тебя видеть, — призналась Хельга немного смущенно. — Я сидела одна дома, телефон у тебя не отвечал… И я вдруг почувствовала, что ничего не могу с собой поделать. Я должна была непременно увидеть тебя. Вот я и приехала. Должен же ты был когда-то появиться. Тем более, ты говорил мне, что ты часто работаешь по ночам. Вот я и подумала — может быть, ты отключил телефон.

Хельга очаровательно улыбнулась:

— Должен же взрослый человек иногда совершать глупости.

Я полез в холодильник и, почти ничего не обнаружив там, расстроился.

— Вот ерунда, — сказала Хельга. — Как будто я есть сюда приехала.

— А на самом деле? — поднял я на нее глаза. В ответ она сладко мне улыбнулась и, обвивая мою шею руками, шаловливо прошептала:

— А на самом деле — я просто поняла, что ты мне очень нужен…

Наша вторая ночь с Хельгой убедительно показала мне, что будет еще и третья. И еще много ночей у нас впереди. Мы словно заново открыли друг друга после стольких лет. «Интересно, это можно назвать любовью с первого взгляда? — думал я. — Если люди в общем-то уже успели забыть друг друга за столько лет… Наверное, можно».

— Это сама судьба, — сказала мне Хельга, как будто отвечая на эту мою мысль. — Самой судьбе было угодно, чтобы ты пришел именно в нашу больницу и мы с тобой встретились вновь. Ты веришь в судьбу?

Мы лежали обнаженные на кровати, еще только едва отдышавшись после очередной любовной схватки, и я любовался совершенными линиями ее тела.

Сквозь незашторенные окна светила луна, и в ее свете тело Хельги блестело и казалось чем-то неземным, совершенно гладким, чуть ли не светящимся. Это была ее нежная кожа.