Дмитрий Петров - Нелюдь

Как хорошо раннее утро в Петербурге!

В пять часов начинается первое движение людей к станциям метро — это едет на заводы первая смена. Люди идут по одному, а вблизи станций собираются в стайки, в тоненькие ручейки. Потом, возле входных дверей людей становится все больше, поток их все гуще. Он проскальзывает в тяжелые стеклянные двери, мимо заспанного милиционера, устремляется к эскалатору.

Потом людей начинает становится все больше, но это уже после, часов около семи. Это появляются первые служащие. Их сразу можно отличить от рабочих, тех, что едут в пять-шесть часов утра на заводы. У этих лица гораздо свежее, одеты они чуть затейливее.

Это еще мелкие служащие — бухгалтеры, кассиры, инспектора… Им нужно успеть в свои конторы к половине девятого, а ехать придется издалека, из спальных районов.

Их начальство поедет позже — часам к десяти. Это уже совсем другая публика — галстуки на мужчинах, бритые подбородки, отглаженные воротнички старых сорочек. Женщины в этой партии тоже иные — глаза решительные, на лицах — смешанное выражение испуга и агрессивности… Тип женщины-начальника средней руки…

И только к полудню в метро появляется настоящая «публика» — праздные, красиво одетые люди с сумочками, с книжками в ярких переплетах. Они чувствуют себя вальяжно, им некуда спешить. Их очень много, это мужчины и женщины разных возрастов, а роднит их то, что все они никуда особенно не торопятся.

Запахи в вагоне метро тоже разные. В пять или в шесть утра пахнет потом и немытыми телами. От мужчин отдает перегаром со вчерашнего…

Потом запах исчезает вовсе — служащие ничем не пахнут. И только после полудня вас может вдруг обдать ароматом французских духов или туалетной воды, если рядом с вами мужчина.

Алексею в это утро пришлось ехать как раз на метро. Он опоздал к развозке и теперь ехал на метро сам, уже точно зная, что опоздал на работу и будет нагоняй.

Ему предстояла утомительная и скучная работа, может быть, поэтому он и проспал. Просто организм сопротивлялся подсознательно тому, чтобы вставать и целый день заниматься ерундой. Алексей точно знал, что с самого утра, стоит ему показаться в своем парке, как его посадят за руль и заставят поливать улицы…

А поливать улицы — это очень скучно. Жарко, однообразно, подкалымить тоже невозможно.

Конечно, кто-то должен это делать. Жара стояла который уже день, да не какая-то, а совершенно невозможная.

«Сумасшедший город, — говорили все вокруг. — Бывали и прежде жаркие дни, но чтобы жара держалась, не спадая, уже месяц — такого не бывало никогда».

И действительно, это было даже как-то странно. Все-таки северный город, хоть и лето, но не может же весь июнь температура быть как в Ташкенте… Где же такой знаменитый петербургский дождичек? Где он? Отчего такая жара?

Все пожимали плечами и сходились во мнении, что во всем виноваты нынешние ученые.

«Напакостили всюду, все засорили, загрязнили, теперь природа совсем с ума сошла», — говорили старые бабки, и нечего было им возразить. Не иначе, как все это ученые сделали…

«Улицы водой поливать — это же только перевод денег, — изо дня в день думал Алексей, медленно проезжая по улице и разбрызгивая воду из бака на раскаленный асфальтовый тротуар. — Испарится немедленно, и все… Солнце вон как шпарит…»

Противно делать бессмысленную работу, да еще если за нее мало платят. А кто же много заплатит за полив улиц? Государство еще никому много не заплатило. Не бывало еще такого…

Когда работаешь на грузовой машине, можно что-то заработать. Потому что всегда можно кому-то что-то подвезти частным образом. Глядишь, и калым будет. А на поливочной машине что подвезешь?

Едва Алексей вышел из метро и направился пешком к своему гаражу, как его окликнули. Радом с тротуаром стояла поливочная машина, и из нее выглядывал Степан — его напарник.

— Похмелье, что ли? — улыбаясь, спросил он, распахивая дверцу кабины. — Чего это ты, Леха, припозднился? Я уже с пустым баком обратно еду.

— Нормально, — проворчал Алексей, забираясь в кабину и захлопывая за собой дверцу. — Все нормально.

— Взбучку получишь, — сказал Степан, трогаясь в сторону гаража.

— Получу, — согласился Алексей равнодушно и добавил: — Ничего, не уволят. Кто им еще будет за сто тысяч работать? Сами что ли пойдут баранку крутить по жаре?