Николай Волынский - Год беспощадного солнца

Холодильник был вместительный, на пятьдесят шесть персон. Двадцать металлических ящиков были выдвинуты наполовину – в ожидании клиентов. Глотов раз пять перечитал и даже понюхал гроссбух учета и приказал:

– Смотрим всех подряд! Открывай.

– Смотрел два раза, – обиделся прозектор. Он был совершенно трезв.

– Теперь я хочу посмотреть! Можно я доставлю себе такое удовольствие?

– Если вам так хочется – пожалуйста, доставляйте, – прогудел Валентин Григорьевич, отошел в сторону и сел, демонстративно скрестив руки на груди. – Ищите, ищите… Я ее хорошо спрятал.

Через полчаса Глотов и Мышкин растерянно сидели друг против друга и ничего не могли понять.

– Да что же это такое? – ошарашено повторял Глотов. – Что же такое? Ты что-нибудь можешь сказать? Что думаешь? Да скажи что-нибудь, Дима!

Но Мышкин молчал. Он ничего не думал. Его мозг работал сам по себе и, как чувствовал Мышкин, не впустую.

– Следователь, – наконец произнес он.

Глотов позвонил – и следователю, всем его заместителям, потом прокурору. Никто из прокуратуры труп не затребовал, в другой морг не переводил, а прокурор сказал, что ситуация представляется ему в высшей степени странной.

– Что вы намерены делать?

– Продолжить поиски, – ответил замученный Глотов.

– Прошу вас, если не трудно, – сказал прокурор, – доложить, когда прояснится. С таким еще не приходилось сталкиваться.

Мышкин еще раз внимательно просмотрел книгу учета. Все то же: поступление есть, выдачи нет.

– Спасибо, Вадим, – сказал он и поднялся.

– Дима, – со слезой в голосе сказал Глотов. – Бред какой-то!.. Что мне делать?

– Для начала докладную по начальству. А там видно будет. Ты же его не украл – труп не украл, я имею в виду.

– Только это утешает… – уныло согласился Глотов. – Идешь?

– Иду… Кстати, Вадим, ты не знаешь, что такое огурец зомби?

– Чего? – возмутился Глотов. – Совесть у тебя есть? Издеваешься?

– Значит, ты не знаешь, что такое огурец зомби… А кто знает, ты не в курсе?

Глотов отмахнулся.

Из бюро Мышкин вышел в узкий и пустой переулок, остановился, закурил и стал ждать. Мимо прошла женщина с коляской, проковыляла сгорбленная старуха, зажавшая подмышкой половину круглого ржаного хлеба. Потом две девочки – подпрыгивая и болтая без остановки. Проехал хлебный фургон и на четверть часа переулок опустел.

Мышкин набрал номер Костоусова.

– Сенсация, – буднично сообщил он. – Из морга судмедэкспертизы исчез труп Марины Шатровой.

– Не понял, – отозвался полковник. – А кто она мне?

– Тебе – никто. Именно в ее убийстве меня и обвинили.

– Значит, та, которую ты зарезал? И выкрал труп? Молодец! Радикальное решение. Нет тела – нет дела. Профессионал.

– Не я украл. И не знаю, что теперь думать.

– Что ж там за порядки? Учет, контроль и прочее…

– Хорошие порядки. Прием зафиксирован, выдача – нет. И ни в одном морге города тоже нет.

– Спьяну записать выдачу забыли. Говорят, работники моргов сильно пьют. Спирта ведь у них – море.

– Это все равно, как если бы тебе выдали десять миллионов долларов золотом и забыли взять расписку. Спирт тут ни при чем. Не капусту же в моргах хранят.

– А прокуратура?

– Я же сказал: и там все в трансе. Божатся, что не брали. Зачем им врать?

Костоусов крякнул.

– Похоже, дело разворачивается по-новому, – весело сказал полковник. – Но это твое личное дело. Когда заедешь?

– Могу прямо сейчас.

– Завтра. В семь утра. Все?

– Минутку… Ты знаешь, что такое огурец зомби?

Полковник фыркнул.

– У меня жена огородом на даче занимается. У нее спроси.

– Значит, не знаешь?

– Я знаю только два вида огурцов: огурец маринованный и огурец соленый. Водка без них – отрава. А этот… как ты сказал? Сорт зомби – он годится под рюмку?

– Он на все годится. И даже на такое, что нам с тобой и не снилось.

В ПАО трубку сняли только после десятого гудка. Ответила Большая Берта.

– Я в отпуске, – сообщил Мышкин. – Ты вместо меня – со всеми полномочиями.

– Поняла, товарищ адмирал! – дисциплинированно ответила Клементьева. – Надолго?

– На недельку. Надеюсь, не будешь спрашивать, почему.

– Конечно. И так понятно.

– Что тебе понятно?

– Все мне понятно…

– Литвак не объявлялся?

– Нет. А должен?

– Клюкин там?

– Да, сейчас пойдет к биохимикам.