Джастин Скотт - Девять драконов

— Я высажу, если ее мать поставит шлюпку на воду за кормой. Я и близко не хочу подлетать к этим мачтам.

Он устремился вниз к несущейся вперед яхте и сделал над ней круг.

Сердце Викки запрыгало. Мать лежала на корме лицом вниз.

— Она упала!

Чип посмотрел на Салли в бинокль.

— С ней все в порядке. Она возится с автоматическим управлением. На ней даже леера.

Салли подняла голову на шум, прикрыв глаза рукой от солнца, потом залезла назад в кокпит.

Викки свесилась из двери, пристегнувшись ремнями безопасности. Когда ее мать увидела белокурые волосы Викки, она помахала рукой. Чип включил громкоговоритель.

— Салли, это Чип, — его голос прорывался сквозь стрекот вертолета. — Поставь на воду шлюпку за корму. Викки хочет с тобой поболтать.

Салли поставила маленькую лодочку дрейфовать за кормой, пока вертолет нашел возможность спуститься над ней.

— Подобрать тебя через час? — спросил Чип, когда Викки облачилась в спасательный жилет.

— Не нужно, все в порядке. Я поплыву назад вместе с ней.

— Может, мы все же прилетим — так, на всякий случай. Яхта уже год не была в море.

Он помог Викки забраться в простую петлю и спустил ее вниз из кабины на двадцать футов на шлюпку, которая перестала качаться, когда нисходящий поток воздуха от вертолета разгладил мелкую беспорядочную волну. Викки коснулась ногой фибергласовой поверхности шлюпки, подавив страх, и отпустила ремень. Вертолет заспешил назад, унося с собой свой шум, когда Викки перебралась на «Вихрь».

— Добро пожаловать на борт!

Мать в приподнятом настроении, подумала Викки. Но не пьяна.

— Как ты думаешь, куда ты плывешь?

— Домой.

— Домой? Но дом остался позади.

— Шотландия мой дом. В Гонконге было забавно, пока все это длилось. Теперь праздник окончен.

— Ради Бога, мама, ты ведь родилась в Гонконге.

— Училась в Англии. Проводила лето в Шотландии. Здесь для меня больше ничего нет.

— Но я здесь.

— Ты молода. У тебя есть жизнь. А я…

— Почему ты не попрощалась?

— Потому что ты бы вмешалась.

— Мама, ты не можешь плыть в Шотландию.

Салли Фаркар-Макинтош взглянула на нее.

— Черт побери, я не могу! Это моя яхта! И я могу плыть на ней куда захочу.

— Мама, у тебя не хватит сил. Ты не сможешь вести эту шхуну восемь месяцев.

— Чичестер был гораздо старше, когда проплыл вокруг света.

— Но восемь месяцев, мама! Одна!

— Я рассчитала, что управлюсь всего за шесть месяцев. Лучше не приплывать в Северную Атлантику зимой. Как только я пройду пролив Баши, я отправлюсь на Гавайи, встану на якорь и отдохну, потом вниз на Галапагосы, через Панамский канал…

— А почему не мимо мыса Горн?

Мать сурово посмотрела не нее.

— Сарказм — это не только неприятная черта характера, но и нисколько не забавно в молодой женщине, Виктория.

— Мама, ты убьешь себя. Ты попадешь в сезон ураганов на Атлантике.

— Я хочу, чтобы ты пошла вниз и потом рассказала мне, что ты увидишь над столом… Сейчас, пожалуйста.

Викки пошла вниз к столу, который находился между главным салоном и проходом на корму. К крюку, вбитому в тик, неуклюже, но надежно был прикреплен проволокой серебряный кубок, который Салли Фаркар-Макинтош выиграла на своих последних гонках «Чайна си рэйс» в 1962 году. За два года до того, как родилась Викки. На столе лежали карты с курсами, нанесенными ее матерью.

Качая головой, Викки огляделась и обнаружила два секстанта, оба недавно разрешенные к продаже. Рассматривая карты, на которых была нанесена вторая часть путешествия, она обнаружила, что мать проложила курс от Панамского канала через Карибское море к наветренной стороне острова Антигуа, где у старых друзей была верфь, потом вверх к Бермудам, и последний шаг — Саутгемптон — морской порт, из которого, как говорят семейные предания, Хэйги и Макфаркары отправились в плавание в Китай в 1839 году.

Она огляделась по сторонам, прошла по другим каютам. Яхта была набита провизией, включая огромный запас пива «Сан-Мигель» и «Бадл». Парусные кладовые были в полном порядке, снастей и материалов для ремонта было предостаточно. Цифровой указатель уровня жидкости в цистернах показывал уровень воды и горючего выше головы. Батареи были все новые, огнетушители на местах и недавно проверены.

Викки пошла наверх и нашла мать у штурвала, ее глаза смотрели на паруса. Все, что Викки могла сказать:

— «Вихрь» — большая яхта, мама.

— Она — стаксельная шхуна. Для меня нет ни одного слишком большого паруса.