Реймонд Хаури - Убежище

Из сумятицы воспоминаний всплыло одно лицо. Лицо человека, с которым Эвелин была в Забкине. Кажется, его зовут Рамез. Что тогда сказала Эвелин?.. Он работает с ней в университете.

Этого человека он может найти. Он уже заходил на археологический факультет, который расположен в университетском городке в Постхолле. Эвелин могла сообщить коллеге о встрече с Фарухом. И теперь он наверняка очень волнуется за нее. Он не прогонит Фаруха, выслушает.

Правильно, это лучшее, что он может сделать. Чем дольше он думал, тем более привлекательной казалась ему возникшая в голове идея. Ему нужны деньги. Те, что у него были, почти закончились, а положение у него отчаянное. Речь шла уже не о том, чтобы обосноваться в более спокойном месте, чем его родина, а всего лишь о выживании. Ему необходимо скрыться, а для этого нужны деньги. Он должен найти человека, который купит коллекцию Абу Барзана. Он не звонил ему с тех пор, как покинул Ирак. Может, толстяк уже нашел покупателя, тогда Фаруху и продавать-то нечего. А ведь коллега Эвелин наверняка имеет связи с какими-нибудь состоятельными ливанскими коллекционерами. Может, Фарух сумеет его заинтересовать, и он поможет продать вещи. Предложить ему хорошую скидку. Сейчас здесь между богатыми и бедными огромная разница, основное население не очень-то состоятельное. А законопослушным и порядочным гражданам тоже нужно есть и платить за квартиру.

Он почувствовал, как усталость пригибает ему голову, соскользнул на землю и съежился в комочек, надеясь уснуть. Утром он первым делом пойдет в университет, найдет там Рамеза, поговорит с ним. И может быть — только может быть, — для них это кончится лучше, чем для его друга Али.

Хотя он уже в это не верил.

Том Вебстер положил мобильник и выглянул в огромное, от пола до потолка окно своего офиса на набережную де Берджес. В Женеве наступил холодный ранний вечер. Солнце садилось за скалистые Альпы, отражаясь в озере и золотя его неподвижные воды. Снег еще не выпал, но до него оставалось недолго.

Телефонный разговор поверг его в глубокое недоумение. Он припомнил его, обращая внимание на каждый нюанс, обдумывая каждое слово. Сначала, когда ему ответили на звонок, последовала пауза. На том конце связи определенно колебались. Потом послышалась какая-то тарабарщина, но он понял — говорят по-арабски. А потом с ним заговорил человек, заявив, будто он коллега Эвелин. Его голос звучал как-то сухо и слишком официально, а настойчивое желание узнать, кто звонит, ясно указывало на то, что этот человек вовсе не являлся другом Эвелин, случайно ответившим на звонок по ее телефону.

Она оказалась замешанной в эту историю, с волнением подумал он. А затем появилась более пугающая мысль — не случилось ли с ней беды?

Сообщение, полученное им от телефонистки из института, застало его врасплох. Ведь с тех пор прошло столько времени, не меньше тридцати лет!

Он размышлял о том, что заставило Эвелин позвонить ему после столь долгого перерыва.

На этот счет у него имелись свои соображения.

Два события — неожиданный звонок одного из его разведчиков в Ираке, чуть больше недели назад, и звонок Эвелин на коммутатор института Холдейна — непременно должны быть как-то связаны между собой, это ясно. Но дальнейших проблем он никак не ожидал. Он и его партнеры в основном действовали вне зоны действия радиолокаторов. Разумеется, им приходится быть осторожными — в их деле секретность превыше всего, — но никаких причин ожидать осложнений у них не было.

Он попытался рационально объяснить звонок Эвелин, пытаясь избавиться от тревоги, но это не помогло. Ситуация не предвещала ничего хорошего. Он уже давно привык доверять своей интуиции, а сейчас она буквально била в набат. Необходимо срочно выяснить, что там происходит. А для этого придется позвонить своим партнерам, рассказать обо всем и, как всегда, втроем выработать план действий.

Он взглянул на часы. В Бейруте день начинается на два часа раньше, значит, придется не ложиться и тогда он успеет до наступления утра сделать несколько звонков. Но ему не привыкать.

Как и другие до него, он посвятил этому делу всю свою жизнь.

И если интуиция его не обманывает, теперь оно коснулось и Эвелин.

Опять!

Тяжело вздохнув, он повернулся к письменному столу, где лежала древняя рукопись, которую он достал из сейфа перед тем, как позвонить Эвелин. Она лежала там, с виду совершенно невинная. Том некоторое время смотрел на нее, затем взял в руки и слегка покачал головой.