Сара Шепард - Невероятные

А теперь они меня любят.

Они пытаются подкупить меня, тайно пригласив тебя на обед, а потом пригласив тебя с нами на отдых.

Майя нахмурилась.

— И что, это плохо?

— Ну, да, — выпалила Эмили.

— Или нет.

Конечно нет.

Все шло неправильно.

Она прокашлялась и встретилась в зеркале взглядом с Майей.

— Майя, если бы ты могла быть какой-нибудь сладостью, чем бы ты была?

Майя коснулась края позолоченной коробки салфеток, которая стояла посередине туалетной комнаты.

— Что?

— В смысле… ты была бы жвачкой Mike & Ike? Или ирисками Laffy Taffy? Батончиком Snickers? Чем?

Майя уставилась на нее.

— Ты напилась?

Эмили изучала отражение Майи в зеркале.

У нее была сверкающая кожа цвета меда.

Ее блеск для губ со вкусом ежевики мерцал.

Эмили влюбилась в Майю с первого взгляда, и ее родители прилагали огромные усилия, чтобы принять Майю.

В чем тогда ее проблема? Почему когда бы Эмили ни пыталась думать о поцелуях с Майей, она вместо этого представляла Тристу?

Майя прислонилась к раковине.

— Эмили, кажется, я знаю, что происходит.

Эмили быстро отвела взгляд, пытаясь не покраснеть.

— Нет, не знаешь.

Взгляд Майи смягчился.

— Это все сязано с твоей подругой Ханной, не так ли? С этим несчастным случаем? Ты была там, да? Я слышала, что человек, который сбил ее, преследовал ее.

Холщовая сумка Banana Republic Эмили выскользнула из ее рук и с грохотом упала на плиточный пол.

— Где ты об этом слышала? — прошептала она.

Майя испуганно отстранилась.

— Я… я не знаю.

Не помню.

Она смотрела озадаченно.

— Ты можешь поговорить со мной, Эм.

Мы можем все друг другу рассказать, да?

Прошли три долгих такта песни Гершвина, которая звучала из динамиков.

Эмили подумала о сообщении, которое прислала Э, когда ее три подруги встречались с офицером Уилденом на прошлой неделе: "Если Вы КОМУ-ЛИБО расскажете обо мне, вы пожалеете".

— Никто не преследовал Ханну, — прошептала она.

— Это был несчастный случай.

Конец истории.

Майя провела руками по керамической раковине.

— Наверное, я пойду обратно за столик.

Увидимся снаружи.

Она медленно вышла из туалета.

Эмили услышала, как за Майей захлопнулась дверь.

Песня в динамиках переключилась на что-то из арии "Аида".

Эмили села возле зеркала, щелкая сумкой на коленях.

Никто никому ничего не говорил, сказала она сама себе.

Кроме нас никто ничего не знает.

И никто ничего не расскажет об Э.

Внезапно Эмили заметила свернутую записку в своей открытой сумке.

На ней круглыми розовыми буквами было написано ее имя.

Эмили открыла ее.

Это была форма членства для РДЛГ — группы Родители и Друзья Лесбиянок и Геев.

Кто-то заполнил информацию о родителях Эмили.

Внизу был знакомый остроконечный почерк.

"Счастливый выходной день, Эм. Ты должна собой гордиться. Теперь, когда твои родители оживлены звуками любви и принятия, был бы такой позор, если бы что-то произошло с их маленькой лесбиянкой.

Так что держи язык за зубами, и они тебя не потеряют. Э".

Дверь туалета все еще шаталась после того, как вышла Майя.

Эмили снова посмотрела на записку, и ее руки дрожали.

Внезапно знакомый аромат заполнил воздух.

Пахло как…

Эмили нахмурилась и снова принюхалась.

Наконец Эмили поднесла записку прямо к своему носу.

Когда она вдохнула, у нее внутри все окаменело.

Этот запах Эмили узнала бы где угодно.

Это был обольстительный аромат банановой жвачки Майи.

В четверг вечером, после обеда в "Smith & Wollensky", высококлассном манхэттенском стейк-хаусе, в котором часто бывал ее отец, Спенсер шла за своей семьей по покрытому серыми коврами холлу отеля Дабл Ю.

Глянцевые черно-белые фотографии Энни Лейбовиц висели рядов вдоль коридора, а воздух пах смесью ванили и новых полотенец.

Её мать говорила по телефону.

— Нет, она точно победит, — бормотала она.

— Почему бы нам просто не заказать это сейчас. Она сделала паузу, будто человек на другом конце линии говорил что-то очень важное.

— Хорошо.

Я поговорю с вами завтра.

Она закрыла свой телефон.

Спенсер съежилась в своем новом темно-сером костюме Armani Exchange, — она надела деловой костюм на обед, чтобы соответствовать статусу финалиста.

Ей было интересно, с кем её мать говорила по телефону.

Возможно, она готовила для Спенсер что-то удивительное, если та выиграет Золотую Орхидею.

Невероятное путешествие? День покупок с личным консультантом Barneys? Встреча с другом семьи, который работал в "New York Times"? Спенсер умоляла родителей позволить ей стать летним интерном в "Times", но ее мать не разрешила.