Дин Кунц - Скованный ночью

— Мне бы тоже хотелось сделать свое дело. Четвертовать гада.

— Плюс зловещая атмосфера этого места. Возможно, она подхлестывает его безумие.

— Если только это не связано с Уиверном напрямую.

— Да. А Лилли волнуется из-за того малого по радио.

— Какого малого?

— Который ворует ребятишек и держит их под замком. Когда набирает трех-пятерых или больше из одного места, сжигает всех разом.

— В последние дни я не слушаю новости.

— Ты их никогда не слушал.

— Да. Но поводы для этого разные. — Оглянувшись по сторонам, Бобби спросил: — Так где они могут быть сейчас?

— Где угодно.

— Может быть, это «где угодно» и за год не обойти.

Он давно не смотрел в зеркало, поэтому я повернулся и проверил, что творится позади.

— Видел по дороге обезьяну, — небрежно бросил Бобби.

Сняв с уха освежитель воздуха и повесив его обратно на зеркало, я сказал:

— Только одну? Я не знал, что они путешествуют поодиночке.

— Моя была одна. Я завернул в Мертвый Город, а она тут как тут. Бежит по улице в свете фар. Маленький такой уродец. Не из твоей обычной компании с отсутствующей эволюционной цепью, или как ее там.

— Другая?

— Ростом в метр двадцать.

Тут у меня по спине побежали мурашки.

Те резусы, которых мы знали, были вдвое меньше. Они и так доставляли много хлопот. Теперь угроза увеличивалась.

— Здоровенная башка, — сказал Бобби.

— Что?

— Метр двадцать, здоровая башка.

— Насколько здоровая?

— Мне ей шляпу не покупать.

— Ну, примерно.

— Примерно с твою или мою.

— На теле в метр двадцать?

— Как шляпка гриба. И неправильной формы.

— Хреново, — пробормотал я.

— Еще как хреново.

Бобби перегнулся через руль, прищурился и посмотрел в лобовое стекло.

В квартале отсюда что-то двигалось. Размером с обезьяну. Оно медленно, но верно приближалось.

Я положил руку на пистолет и спросил:

— Что еще?

— Я больше ничего не видел, брат. Она быстро смылась.

— Что-то новенькое.

— Может, их скоро будет здесь целый выводок.

— Перекати-поле, — сказал я, наконец определив приближавшийся предмет.

В свете заходящей луны было легко представить себе, что парк напротив кишит фантасмагорическими фигурами, скрывающимися в тени и кроне огромных дубов.

Когда я описал встречу с бандой, которая едва не схватила меня в бунгало, Бобби сказал:

— Тридцать? Ну, мужик, они быстро размножаются.

Я сообщил ему о том, как они пользовались фонариком и крышкой люка.

— В следующий раз, — резюмировал Бобби, — они будут ездить на машинах и пытаться назначать свидания нашим женщинам.

Допив пиво, он передал мне пустую бутылку, и я поставил ее в сумку-холодильник.

Откуда-то издалека донесся тихий ритмичный скрежет. Наверно, ветер раскачивал сорвавшуюся с петель вывеску.

— Значит, Джимми может быть где-то в Уиверне, — сказал Бобби. — А Орсон?

— Когда я в последний раз слышал его лай, это было где-то в Мертвом Городе.

— Здесь, на Интендантской дороге, или в домах?

— Не знаю. В этом направлении.

— Здесь уйма домов. — Бобби посмотрел на коттеджи в другом конце парка.

— Три тысячи.

— Допустим, по четыре минуты на дом. На то, чтобы обойти их все, понадобится дней девять-десять, если искать круглые сутки. А ты не можешь работать днем.

— Может быть, Орсон вообще не в этих домах.

— Но мы должны с чего-то начать. Откуда?

Ответа у меня не было. Кроме того, я не доверял собственному голосу. Он мог сорваться.

— Думаешь, Орсон с Джимми? Если мы найдем одного, то найдем и другого?

Я пожал плечами.

— Может быть, на этот раз привлечем Рамиреса? — предложил Бобби.

Мануэль Рамирес был нынешним начальником полиции Мунлайт-Бея. Когда-то он был хорошим человеком, но теперь, как и всех копов в городе, его подкупили.

— Может быть, — продолжил Бобби, — если его интересы совпадут с нашими, у него найдутся люди для поиска.

— Он подкуплен не деньгами, — ответил я. — Он превращается.

Превращается. Это слово использовали некоторые мутанты, пытаясь описать происходящие с ними физические, умственные и эмоциональные перемены, но только до тех пор, пока эти малозаметные изменения не заканчивались кризисом.

Бобби удивился:

— Он сам сказал тебе об этом?

— Он сказал, что все наоборот. Но с ним что-то не так. Я не доверяю Мануэлю.

— Черт, я и себе-то не до конца доверяю, — сказал Бобби, облекая в слова то, что пугало нас больше всего на свете: возможность не только заразиться ретровирусом, но перестать быть людьми, даже не заметив этого.