Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

В этот раз Бергер открыл дверь сам. Он принял ее куртку и повесил на вешалку.

— Ваш дворецкий сегодня отдыхает? — бросила Лисс, и Бергер это подтвердил:

— Пару раз в году у него свободные выходные. Он навещает свою престарелую мать, и так далее.

Из невидимых колонок в гостиной доносилась музыка. Индийские барабаны, что-то вроде гармошки и сиплый мужской голос, издававший странные горловые звуки в чудовищном темпе, поднимаясь вверх и опускаясь вниз по невероятному диапазону.

— Суфийская музыка, — просветил ее Бергер.

Ей это ровным счетом ничего не сообщило.

Запах в комнате имел тоже восточное происхождение. Бергер поднял дымящуюся трубку с пепельницы и предложил ей. Она отказалась. От гашиша она становилась заторможенной, мысли текли в направлении, которое ей совсем не нравилось, делались трусливыми и кошмарными.

Хозяин опустился на диван, положил длинные ноги на столик и стал посасывать трубку.

— Вас не побеспокоит, что я принимаю послеобеденные лекарства? — сказал он. — Вы же из Амстердама — наверно, привыкли, что иногда покуривают.

— Вы просили меня прийти, — прервала она. Прошло не больше часа с тех пор, как она получила СМС от него, гуляя по парку в попытках собраться с мыслями.

— Я просил вас прийти, Лисс, — кивнул он из конопляного облака.

Она ждала продолжения.

— Мне нравилась Майлин, — сказал он. — Она была девушка что надо. С ног до головы из принципов, но хорошая.

— Она договаривалась встретиться с вами. В тот вечер, когда исчезла.

— Мы об этом говорили в прошлый раз.

— Но теперь ее нашли. И если это хоть как-то связано с вами… — Она не знала, что сказать, попыталась успокоиться. — Кажется, вы совсем не удивлены. Вы выглядите холодным и бесчувственным.

Он решительно покачал головой:

— Вы ошибаетесь, Лисс. Смерть меня больше не удивляет, но я не без чувств. Она заслуживала того, чтобы пожить еще немного.

Она прислушивалась к подтексту в его словах.

— Смерть ходит рядом все время, и вы можете сами отвернуться от нее. В этом будет суть моей следующей передачи. Естественно, это будет последняя серия «Табу». После смерти говорить больше не о чем.

— Вы, что ли, джанки? [26] Наркоман, наркоша. — спросила она вдруг.

Он прилег на диване. На нем было шелковое кимоно. Она бы не удивилась, если бы под ним ничего больше не было.

— Нельзя все время быть в раю, Лисс, джанки этого не понимают. Надо это контролировать. Чтобы балансировать на краю, нужна железная воля.

— А рай — это засадить в себя пулю?

Бергер обнажил крошечные белые зубки. Он лежал, неприбранный, небритый, напомнив ей разбойника из города Кардамон.

— Попробуйте, Лисс, что я еще могу сказать? Надо попробовать или не думать об этом. Об этом не надо говорить. Так Господь себя нам показывает, дает нам билет на трибуны, с которых можно тайком подглядывать за совершенным. Все равно что закутаться в теплый плед, не вокруг тела, а вокруг мыслей. Души, если хотите. Там внутри царит идеальный мир. Вы хотите только оказаться там. Ни один художник или мистик не был в состоянии описать это переживание, оно за пределами всяких слов.

Лисс попыталась вспомнить, что собиралась ему сказать. Все время он уводил в сторону, и она не могла этому воспрепятствовать.

— Вы можете жить так, чтобы смерть была в удовольствие? — спросил он. — Приготовиться к жизненной вершине? Представьте себе, что занимаетесь сексом и достигаете оргазма в момент смерти, исчезаете в движении, которое никогда не закончится. Вот об этом будет моя последняя передача. Но не в том виде, как ее ожидают. Никогда нельзя делать ожидаемого, всегда следует быть на шаг впереди. — Он сделал последнюю затяжку и отложил трубку в пепельницу. — Как вы думали умереть, Лисс?

Она заставила себя не ответить на вопрос.

— Не говорите мне, что об этом не думали. Я вижу по вам, что смерть вас занимает.

Надо ли делиться самой глубинной мыслью с этим полуголым человеком, не признающим границ? Рассказать о заветном болоте. Это все равно что взять его с собой, все равно как если бы он был там, когда она лежала и смотрела между деревьями, а над ней расстилался снежный ковер. Она снова пришла в себя, но он опять ее опередил:

— Что-то есть в вас, Лисс. Вы словно из другого мира. Навеваете мысли об ангеле смерти. Вы знаете, как вы действуете на других людей?

Она выпрямилась. Его глаза стали очень далекими, будто бы он смотрел внутрь себя.