Торкиль Дамхауг: Смерть от воды

Средняя степень опасности. Поднят желтый флажок. Медуз выбрасывает далеко на берег, хотя времени еще только двенадцать. Он откидывает полотенце на песок и бежит к морю, оставшись в желтой футболке. Волны достают ему до пупка. Принимается плыть, бросается на волну, которая разбивается прямо перед ним, плывет дальше, к самым буйкам, и заплывает за них. Вода щекочет и пузырится у груди, будто вот-вот случится какая-нибудь неприятность. Но он все равно купался бы, даже с красным флажком. Красный флажок — большая опасность.

Больше никто так далеко сегодня не заплывает. Он поворачивает к берегу. Трульс держит Нини за руку, как его просили. Здесь, за буйками, едва слышно, как она вопит каждый раз, когда прилив кидается к ее ногам.

Чем дальше в море, тем глубже проваливаешься между волнами. Вдруг волны расходятся, и он падает, а потом его поднимает, бросает на следующий гребень и снова вниз. Нужно много сил, чтобы удержаться на плаву, чтобы не затянуло под воду. Рот и нос заполняются соленой пеной. Он плюется и чихает, взлетает вверх и снова уносится вниз. Волны все идут и идут, и на гребне он видит горизонт, где вода встречается с серо-голубым небом, и он знает, что море продолжается и за этой чертой, до самой Африки. Где он окажется, если плыть прямо к тому невидимому берегу? С каждой волной, которая тянет его вниз и подбрасывает наверх, он кидается вперед и чувствует, что сильнее моря. Куда он доплывет, если придется сдаться на волю волнам?

Даже утром, когда они подлетали и небо было ясным и светлым, он не видел другого берега. Он повернулся к матери, сидевшей посередине, и спросил, сколько километров море в ширину. По ее взгляду он понял, что она уже не в состоянии ответить на такой вопрос. Еще с утра, до самолета, он уже все понял. Они сидели в кафе прямо напротив выхода на посадку. Встали в три часа ночи, чтобы успеть в аэропорт. Нини спала в коляске. Трульс тоже дремал, свернувшись калачиком в кресле. Сам он сидел и тупо смотрел на эскалатор.

— Хочешь чего-нибудь попить, Йо? — спросил Арне и подмигнул, словно добрый приятель, это значило, что Йо могут заказать кока-колу.

Он тут же догадался, что все неспроста. И точно: Арне вернулся с колой, чипсами и ветчиной. Ну и ладно. А себе он взял пиво, и на это Йо было наплевать. Арне может пить все, что ему захочется. А вот что мать будет пить красное вино — это паршиво. Времени только без четверти шесть утра, а твоя мама уже сидит и хлещет винище. Ни один нормальный взрослый так себя не ведет. Она несколько дней ни капли не пила, и Йо надеялся, что эта поездка к солнцу и морю, по которым она так скучала, отучит ее выпивать. Но еще до самолета она успела опустошить три бокала и уже дошла до той кондиции, когда начинала его обнимать, трепать по волосам и говорить «слёт» вместо «самолёт», а шуточки Арне вдруг доводили ее до икоты.

В «слёте», когда дамы в юбках и блузках в голубую полоску подошли с тележкой, Арне заказал ей еще коньяка, хотя прекрасно знал, чем все кончится. А может, потому и заказал. Йо свернулся калачиком у окна и притворился, что спит. Он думал: был бы у него парашют, он бы открыл запасной выход и выбросился где-нибудь над Германией, или Польшей, или где там они летели, приземлился бы в незнакомом месте, где его никто не знал, не знал, кто такие его мать и этот хрен Арне.

Через несколько часов они лежали в шезлонгах у бассейна, каждый со своим бокалом. Мать выронила бокал, и он разбился о каменные плитки. Тут Йо не выдержал и отправился поглядеть на пляж.

— Возьми Трульса и Нини, — скомандовал Арне.

Йо поспешил вниз по крутой каменистой горке, рядом шел младший брат, а сестренка катилась в коляске. Маленькое семейство. Может, прихватить с собой Трульса и Нини и свалить обратно домой? Нет, не домой. Переехать куда-нибудь, найти работу, чтобы их кормить. И больше они не увидят Арне. И не увидят, как мать напивается, бьет бокалы и позорит себя перед незнакомыми людьми.

Однако в этот первый день путешествия случилось кое-что похуже. И случилось вечером. Йо укладывает Нини спать, дав ей таблетки от аллергии и успокоительное. Заставляет ее их принять, несмотря на протесты. Мать сто раз повторяла, что он не должен забывать давать ей все четыре таблетки перед сном. И тут вдруг Трульс говорит, что мать сама дала Нини таблетки перед уходом, просто забыла предупредить Йо. Получается, Нини приняла двойную дозу. Неудивительно, что она спит как бревно. Лежит, даже не шевелится.