Джонатан Нэсоу - Двадцать семь костей

Джулиан присел на корточки около двери; Пандер заглянул через его плечо в темноту. Ни мельничного колеса, ни механизмов — только грязный, загаженный птичьим пометом пол и обнаженное тело, лежащее на боку посередине мельницы, спиной к двери. Голова покоилась на вытянутой правой руке, кисть была отрублена, на рану налипли черные мухи. Их жужжание было самым громким звуком, оглашавшим руины, соперничать с ним могло только тяжелое дыхание Пандера.

— Белый, — констатировал Джулиан. Жертва была загорелой, но с белокурыми волосами, это было заметно при свете, пробивавшемся сквозь вершину башни.

— Женщина, — добавил Пандер. Он не мог ошибиться: изгиб спины напоминал виолончель. Кроме того, его догадку подтверждают тонкая талия, выпуклые бедра и ягодицы в форме сердца.

— Я сейчас, — сказал Джулиан. — Смотри только ничего не потревожь здесь.

Коффи быстро вернулся к машине, чтобы воспользоваться рацией, — на Сент-Люке до сих пор не было сотовых телефонов. Пандер вошел в помещение и обогнул тело, следуя вдоль конусообразной стены, чтобы не уничтожить улики, которые мог оставить убийца. Здесь не было никаких следов, за исключением его собственных. Это означало, что убийца мог замести свои следы на мельнице. Но трудно сказать, что сможет обнаружить здесь хороший криминалист.

— Привет, — пробормотал себе под нос Пандер, приближаясь к трупу с другой стороны. — Расскажешь о себе?

Это была белая женщина, между двадцатью пятью и сорока годами, высокая, стройная, с длинными светлыми волосами. Все ее тело покрывал загар, никаких следов от бикини, вообще никаких отметин, не считая ссадин на коленях и отрезанной руки.

Земля под искалеченным запястьем была сухой, значит, тело оставили не на месте преступления. Пандер присел на корточки, снял шляпу и помахал ею, чтобы прогнать мух и лучше рассмотреть рану, но мерзкие насекомые проигнорировали его. Левая рука женщины была согнута в локте. Пальцы застыли в таком положении, как будто она демонстрировала свое золотое обручальное кольцо с бриллиантами. («Мотив ограбления можно исключить», — заметил Пандер.) Труп полностью окоченел, по приблизительным подсчетам, смерть наступила от десяти до двенадцати часов назад.

— Эдгар?

Пандер вздрогнул и оглянулся. Джулиан стоял в дверях со своей дочерью Лайлой — красивой молодой женщиной, со слегка смуглой кожей, яркими зелеными глазами и вьющимися каштановыми волосами.

— И кто тут у нас? — спросила она.

— Я думал, вы мне это скажете, — ответил Пандер, поднимаясь и отходя от трупа, пока Джулиан и Лайла спускались по ступенькам.

Неожиданно Лайла вскрикнула:

— Папа, ведь это…

— Вот черт, — выругался Джулиан. Он поднял было руку, но затем быстро опустил ее. Пандеру показалось, что Коффи на мгновение забыл, что Лайла взрослая женщина и опытный криминалист, и неосознанно попытался оградить свою маленькую девочку от страшного зрелища.

— Вскоре после моего семилетия Губ отправил меня в закрытый пансион в Штатах. — Льюис и доктор Воглер сидели в кабинете в Большом доме Льюиса, проводя третий сеанс. Воглер хотел отменить встречу, когда узнал, что его пациент повредил голову, но тот отказался — он чувствовал себя достаточно хорошо. И конечно, ему хотелось отвлечься от мыслей, которые мучили его.

Они начали около бассейна. Льюис надел на перевязанную голову бейсболку с эмблемой клуба «Дельфины Майами», но с запада на остров пришел утренний ливень. И когда солнце снова выглянуло из-за туч, они уже перебрались в дом.

— Затем была подготовительная школа, потом — колледж: следующие пятнадцать лет я видел родной остров только на Рождество и во время летних каникул. Так было до тех пор, пока я не завалил экзамены на предпоследнем курсе Принстона и не вернулся на Сент-Люк окончательно.

Когда мне стукнул двадцать один год, Губ переселил меня в старый домик надсмотрщика и поручил собирать арендную плату с наших жильцов. Оглядываясь, я понимаю, что мой брак был предрешен заранее. Хоки — из семьи Хоканссон, а я — Апгард. Хотя она училась со мной в одном пансионе, я был слишком занят учебой, и мы редко встречались, когда были детьми. Я запомнил ее высокой девочкой в нарядном платье, а она меня — пареньком в коротких штанишках. В тот год, когда я вернулся, мы снова встретились на танцах в «Синей долине». Это была любовь с первого взгляда.

Сначала я колебался — стоит ли жениться так рано. Но потом Губ сделал мне заманчивое предложение: по случаю моей женитьбы и за хорошую работу в домике надсмотрщика он предлагал мне в собственность несколько участков на холмах по моему выбору, а также обширные угодья в центре острова — поместье Тамаринд, в которое входила плантация сахарного тростника, простиравшаяся от Серкл-роуд до старого лагеря Корпуса мира на…