Патриция Корнуэлл - Суть доказательств

— Ну, не знаю…

Марино, может быть, и не знал, но я знала это точно. У меня в сумочке постоянно лежал револьвер «рюгер», заряженный патронами «силвертип» и обладающий огромной убойной силой. Но оружие я носила только потому, что регулярно, по нескольку раз в месяц, ходила в тир. Оставаясь одна дома, я чувствовала себя гораздо увереннее и комфортнее, когда рядом со мной лежал револьвер.

Было и еще кое-что. Я подумала о каминных принадлежностях, которые видела на стойке в гостиной. Там же, в той самой комнате, Берилл отбивалась от убийцы, но при этом ей и в голову не пришло воспользоваться кочергой или лопаткой для угля. У нее отсутствовал защитный рефлекс. Вместо того чтобы обороняться и драться, она предпочла прятаться и убегать. Сначала она убегала в Ки-Уэст, потом — по лестнице в спальню.

— Возможно, она плохо владела оружием, — объяснила я. — Не привыкла к нему. Представь ситуацию. В дверь звонят. Берилл вздрагивает. Ей уже страшно. Так страшно, что она забывает о пистолете. Она идет в гостиную и смотрит в «глазок». Мы не знаем, кого она там увидела, но с ним ее страхи никак не связаны. По крайней мере, Берилл доверяла ему настолько, что впустила в дом. Об оружии она забыла.

— Может, так оно и было. Или же она его ждала, — не уступал Марино.

— Допускаю. Но только при условии, что этот человек знал о ее возвращении.

— Значит, знал.

— И тогда, может быть, он и есть тот самый «М». — Сказав то, что лейтенант так хотел услышать, я поставила бутылку на место.

— Вот именно. Самое разумное объяснение, верно?

Я закрыла шкафчик.

— Ее терроризировали на протяжении нескольких месяцев. Она жила в постоянном страхе. В близкого друга верится с трудом, а появление незнакомого или малознакомого человека развеять ее подозрительность не могло.

Марино насупился, взглянул на часы и полез в карман за ключами. Берилл открыла дверь незнакомцу? Бессмыслица. Но еще бессмысленней предполагать, что такое мог сотворить с ней человек, которому она доверяла. Почему она его впустила? Я снова и снова задавала себе этот вопрос и не находила ответа.

Дом соединялся с гаражом коротким крытым переходом. Солнце уже спряталось за деревьями.

Громко щелкнул замок.

— Я сам зашел сюда только перед тем, как позвонить тебе, — сказал Марино. — Можно, конечно, было бы сделать это и раньше, но зачем? — Он пожал могучими плечами, словно желая убедить меня, что плечи эти при желании способны не только сорвать с петель дверь, но свалить дерево или сдвинуть мусорный контейнер. — Она сюда не заходила с тех самых пор, как уехала во Флориду. Ключ нашли не сразу.

Такого гаража я еще не видела: стены обиты деревянными панелями, на полу — изображение дракона, выложенного дорогой итальянской плиткой.

— Даже не верится, что это предназначалось для гаража. — Я покачала головой.

— Дверь гаражная. — Лейтенант вытащил еще какие-то ключи. — Неплохое местечко, а? И только для того, чтобы ваша тачка не промокла от дождя.

В гараже явно недоставало свежего воздуха и пахло пылью, зато не было ни пятнышка грязи. Отсутствовали и привычные для такого помещения вещи: газонокосилки или другие хозяйственные инструменты. Только в углу нашлось место для щетки и садовых грабель. Гараж скорее напоминал выставочный зал автосалона, в центре которого красовалась черная «хонда». Сияющая чистотой, машина выглядела совершенно новой, как будто на ней и не ездили.

Марино открыл переднюю дверцу:

— Будьте добры, садитесь.

Я без колебаний опустилась на мягкое сиденье, обтянутое кожей цвета слоновой кости.

Лейтенант отступил от машины.

— Ты просто посиди, ладно? Освойся. Оглядись. Постарайся ее почувствовать. А потом скажи, что приходит на ум.

— Хочешь, чтобы я ее завела?

Марино подал ключ.

— Тогда, пожалуйста, открой гаражную дверь, чтобы мы здесь не задохнулись.

Он нахмурился, оглянулся и, отыскав взглядом панель, нажал нужную кнопку.

Машина завелась, что называется, с пол-оборота. Двигатель сначала рыкнул, потом довольно заурчал. Заработало радио, зашумел кондиционер. Топливный бак был полон на четверть, спидометр показывал, что «хонда» прошла меньше семи тысяч миль, верхний люк оставался в приподнятом положении. На приборной панели лежала квитанция из химчистки, датированная 11 июля, когда Берилл сдала туда юбку и жакет. Вещи она, наверное, так и не успела забрать. На пассажирском сиденье я нашла чек из магазина от 12 июля. В тот день, в десять сорок, Берилл купила кочан салата, помидоры, огурцы, рубленый бифштекс, сыр, пакет апельсинового сока и пачку мятных конфеток. Покупка обошлась ей в десять долларов и тринадцать центов. Сдача с десятки составила восемьдесят семь центов.