Дэвид Хьюсон - Седьмое таинство

Потом они услышали хлопок вылетевшей из бутылки пробки, затем взрыв смеха. Пьетро маршевым шагом вошел в гостиную, следом вошла Рафаэла. Он нес бутылку prosecco, Арканджело — бокалы и блюда с готовыми бутербродами, купленными в супермаркете. Повара выглядели как парочка, дающая званый обед, что было недалеко от истины, как показалось Эмили. Тут ей пришло в голову, что они с Ником никогда не были в гостях у Фальконе вечером. Лео и Рафаэла званых обедов не давали.

— Только не мне. — Эмили отвела предложенный бокал. — Мне нужна ясная голова.

— А мне лучше всего работается с затуманенными мозгами, — заявил Артуро. — Так что давайте наливайте, а потом марш назад к разделочному столу. Кое-кому здесь надо поработать.

— Работа дураков любит, — пробормотала Рафаэла, выходя из гостиной.

— Наверное, она права. — Хозяин со вздохом отпил из наполненного до краев бокала. Эмили здорово ему позавидовала. — Ну и что я могу тут сделать?

— То, что сами предложили. Отправиться на кухню чистить картошку.

Мессина остался на месте.

Она протянула руку к телефону.

— А вот мне прежде всего нужно поговорить с человеком, который нам все это прислал.

— Я тоже в этом участвую, — заявил Артуро настоятельно и пошел включать аппарат для конференц-связи. — Я с Лео четырнадцать лет не разговаривал. И уже предвкушаю удовольствие снова услышать его несчастный голос, просто послушать, в каком он будет расстройстве.

Эмили едва слышала, потому что неожиданно обнаружила, что вновь пристально всматривается в фотографию Алессио Браманте, вложенную в досье. На фото он выглядел не совсем обычным мальчиком. Красивый, несколько женственный, с длинными волосами и круглыми, широко распахнутыми глазами. Нетрудно было представить себе, как пресса вцепилась в историю, закрученную вокруг такого ребенка: милого, умненького, из среднего класса, отец которого кого-то там убил — из-за него. По собственному опыту работы в ФБР она знала, что фотогеничная жертва всегда получает самое широкое освещение в средствах массовой информации.

— А знаете, что меня больше всего поражает?

— Нет. С чего начнем? С того, что они сделали с мальчишкой? Был ли ребенок еще жив, когда Джорджио пытался выбить правду из этого гнусного ублюдка Торкьи? Там много всего…

Американка согласно кивнула. Там и впрямь было много всего. Но сущность дела Браманте изменилась, когда отцу предъявили обвинение в убийстве. Оно перестало быть расследованием тайны, связанной с возможным похищением ребенка. Вместо этого оно превратилось в публичные дебаты по поводу того, как далеко можно позволить зайти родителю, защищающему ребенка. И стало в такой же мере делом Джорджио, в какой было делом о пропаже его сына. Даже в большей степени делом Браманте-старшего, поскольку фото профессора все это время не сходили с первых полос газет и регулярно появлялись во всех новостных программах телевидения. Он стал эмблемой, символом для всех родителей, для каждого, кто хоть раз с тревогой осматривал темную улицу, гадая, куда могли подеваться сын или дочь.

— То, что меня поражает, очень легко объяснить. У вас было множество людей, вы посылали на поиски группу за группой. Использовали механические устройства для раскопок. Здесь даже сказано, что вы практически уничтожили археологический раскоп Браманте, пока искали его сына. И тем не менее так его и не нашли.

Артуро Мессина облизнул губы и на мгновение стал выглядеть на свой возраст.

— Он погиб, Эмили, — с несчастным видом буркнул старик. — Там, где-то в недрах этого холма. В какой-нибудь пещере, которую мы не обнаружили или не осмелились сунуть туда нос.

Гостья поняла, что тоже должна в это поверить. Но видимо, сомнения ясно читались на ее лице.

— А что другое могло там произойти? — спросил бывший комиссар.

Ощущение было такое, словно вернулись добрые старые времена. Вдоль длинного окна в офисе Фальконе, который только что освободил другой инспектор, отосланный Бруно куда-то еще, сидела группа из пятнадцати сотрудников, и все трудились не покладая рук: звонили по телефону, стучали на компьютерах, просматривали архивные дела в поисках возможных ниточек, — словом, пытались выяснить, где, в каком уголке родного города может прятаться ученый, превратившийся в убийцу. Результаты этой деятельности были ожидаемы: никакого ответа на этот вопрос. Мотороллер, которым воспользовался Браманте, чтобы сбежать с места нападения в Монти, был обнаружен брошенным на боковой улочке возле вокзала Термини. Пытаться обнаружить беглеца на основании подобной скудной информации будет делом нелегким. Он мог сесть на метро прямо там, где бросил скутер, а также на трамвай, на любой автобус, на поезд…