Дэвид Хьюсон - Седьмое таинство

Типично итальянская, римская неразбериха, подумала Эмили. И если еще остается хоть какой-то шанс проникнуть в суть дела сквозь завесу тумана, необходимо — пусть даже после значительного промежутка времени — выяснить больше подробностей, чем имелось в документах, спешно подобранных Фальконе.

Американка отодвинула бумаги в сторону и посмотрела на Артуро. Под личиной добродушного отставника по-прежнему скрывался опытный офицер полиции. Вот он отошел от стола и кому-то позвонил. Это заняло три минуты. Когда он вернулся, отвел гостью в маленький, но изящный кабинет в фасадной части виллы и уселся за ноутбук, стоявший на столе красного дерева. И начал что-то печатать. На экране вспыхнула эмблема Главного управления полиции, за ней — запрос пароля на вход в систему. Мессина глянул на клочок бумаги, где были записаны код пользователя и пароль, щелкнул несколькими клавишами и вошел в нужный домен.

— Мы влезли в центральную сеть полиции? — спросила Эмили, пододвигая себе стул.

— Нет. Я просто… выступаю в роли одного моего приятеля. — Старик облизнул губы и несколько обеспокоенно посмотрел на американку. — Я стараюсь держаться в ногу со временем, понимаете? Ну, до определенного предела. В полиции появилось новое поколение, больше рискующее слечь в постель от непрестанных стрессов, нежели от удара в лицо. Это никакой не прогресс. Нужно учиться пользоваться разными инструментами, а не только одним.

— Готова с вами согласиться.

— Вот и хорошо. Вы ни словом не обмолвитесь моему сыну про эту нашу эскападу, ладно? Его иногда, бывает, заносит. Он, бедняга, появился на свет сразу пятидесяти лет от роду, таким и пребудет до самой смерти. Договорились?

— Он все же ваш сын. Ну, посмотрим…

Здесь было все. Исходные рапорты. Протоколы всех допросов. Фото. Карты. Даже результаты независимой археологической экспертизы подземного храма — находки, которую Браманте держал в тайне. Артуро сделал распечатки всех документов, которые запросила гостья. Обшарил все уголки и закоулки системы, стараясь не упустить ничего. Во время того расследования Мессина держался за работу до самого конца, сколько было можно. Его отстранили только тогда, когда поиски Алессио «сошли на нет» — эвфемизм, призванный заменить более точное выражение «были прекращены». Так он сам выразился с внезапной и неожиданной горечью в голосе. И теперь бывший служака освежал память с помощью данных, которые извлекал из компьютерной системы полиции, но ничего нового, увы, не находил. Когда выяснилось, что никакой свежей информации уже не получить, отставной полицейский наконец вышел из домена, сложил распечатки и прочие бумаги вместе и пригласил Эмили обратно в гостиную.

Там сидела Рафаэла с полицейским приятелем Артуро. Он был такого же типа, что и хозяин, — живой, подвижный пенсионер, высокий и стройный, с приятным аристократическим лицом.

— Пьетро вас уже заговорил? Вот я вдовец, а он разведен. Делайте соответствующие выводы.

Арканджело рассмеялась.

— Я уже Дуомо осмотрела. Какие там замечательные картины!

— Картины! — воскликнул Пьетро. — Лука Синьорелли. [25] Синьорелли, Лука (между 1445/50—1523) — итальянский художник, представитель Раннего Возрождения. Больше всего его люблю. «Избранные и нечестивые». — Старик лукаво подмигнул. — Это я и он. Вам самим предстоит разобраться, кто из нас кто.

— Поваром сегодня будешь ты, — сообщил другу Артуро. — Фазан на четверых. Будь так любезен.

Рафаэла засияла, готовая помогать. Повара тут же исчезли в кухне. Как она сразу изменилась, подумала Эмили. Совсем другая женщина! Ее отношения с Лео Фальконе были какие-то странные, немного искусственные, немного раболепные. Арканджело переехала к нему, после того как его ранили, заботилась о нем, ухаживала весь долгий период выздоровления. Но что-то в этой связи не нравилось Эмили, удивляло ее. Создавалось впечатление, словно Рафаэла решила ухаживать за Лео из чувства вины, ответственности за трагедию, что произошла с ее семьей в Венеции. Именно это чуть не стоило ему жизни. Уехав из родного дома в Мурано [26] Мурано — остров в Венецианской лагуне, район Венеции. , а теперь из Рима, освободившись от Фальконе, она казалась более спокойной, более независимой.

Артуро уже сидел за столом и возился с бумагами.

— Тут очень немного такого, чего я не знаю, — заметил он. — Нет, мне это дело не по зубам — и тогда так было, и сейчас. Может, лучше чистить вместе с Пьетро картошку на кухне и дать вам, женщинам, возможность побыть вместе?