Дэвид Хьюсон - Убийство-2

Гости задвигали стульями — все вставали с бокалами в руках. Бьорн говорил тост:

— За здоровье невесты!

Когда Бьорн наклонился, чтобы поцеловать Вибеке, Лунд встала, прошла через весь зал к столу с подарками и взяла странный букет в руки. Среди листьев и стеблей торчал маленький белый конверт. Как ни старалась она двигаться быстро и незаметно, ее маневры привлекли всеобщее внимание. Она спиной чувствовала удивленные взгляды.

Мимо шел официант с напитками.

— Кто принес эти цветы? — спросила она его.

— Курьер, — равнодушно бросил он.

В конверте была короткая записка, нацарапанная корявым почерком: «Проверьте жетон. Рабен».

Вибеке наблюдала за дочерью — с напряженной улыбкой. Она постучала ножом по бокалу с вином и поднялась.

— Теперь, когда мы все собрались вместе, я бы тоже хотела произнести свою речь. Пока Сара…

Лунд взяла вверенный ей колокольчик.

— Дорогой Бьорн… — начала Вибеке, но замолчала при виде дочери, идущей к ней вокруг стола.

Лунд подошла и встала рядом с ней. Их разделяли многие годы недопонимания и взаимного недовольства, споров и ссор. И вот она собирается огорчить свою мать еще раз, прямо в день свадьбы.

В лице Вибеке что-то дрогнуло. Но она улыбалась. И тогда Лунд поставила колокольчик у ее тарелки, обняла ее, поцеловала в обе щеки и то же самое получила в ответ.

— Что такое? — воскликнул Бьорн. Его недоумение граничило с возмущением. — Неужели ты собираешься уйти сейчас, когда твоя мать говорит речь? И вообще, что это за гость, который уходит со свадьбы, которая еще толком даже не началась?

Лунд поморгала, словно что-то попало ей в глаз.

— Да, Бьорн, Сара уходит, — ответила Вибеке с бунтарскими нотками в голосе. — И это нормально.

— Нормально? — выпучил глаза Бьорн.

Лунд не вмешивалась, продолжая путь к выходу.

— Да! — твердо заявила Вибеке. — Это абсолютно нормально. Женщины в этой семье самостоятельные и занятые. — Она похлопала его по плечу. — Привыкай, Бьорн! И постарайся не отставать.

Закрывая за собой дверь, Лунд слышала смех. Может, не очень уверенный, но все же смех. Да, ее поступок будут обсуждать, но в этом как раз ничего нового нет, о ней всегда говорили и будут говорить.

Последним, что донеслось до нее из зала, был голос матери, сильный и счастливый:

— Итак, мой дорогой Бьорн, на чем я остановилась?

Больше Лунд ничего не слышала. Она спустилась по лестнице, четко зная, куда ей нужно идти.

Ханна Мёллер разбирала вещи в гараже. Застыв над раскрытой коробкой, она печально вглядывалась в фотографию, зажатую в руке.

Вошла Лунд, она была в старой синей куртке поверх нарядного фиолетового платья.

— Я пришла извиниться, — сказала Лунд. — Знаю, официальное извинение от полиции уже было. Но этого недостаточно. Я хотела, чтобы вы услышали это от меня.

Она скосила глаза на фотографию. На ней симпатичный юноша в военном берете улыбался в объектив камеры. Ханна Мёллер убрала снимок обратно в коробку.

— Я понимаю, что загладить свою вину я не смогу, — продолжала Лунд.

— Да, — с горечью сказала женщина, — не сможете.

— Прошу вас только понять. — Лунд приблизилась к Ханне еще на шаг, она твердо решила сказать то, что хотела. — Я должна была убедиться.

— И как, убедились?

Она стала вынимать одежду сына и складывать ее в черный мешок для мусора.

— Я убедилась в том, что он мертв. Простите. Но остались другие вопросы…

— Уходите.

Лунд в растерянности оглянулась вокруг.

— Я прошу вас выслушать меня.

— Почему вы не оставите меня в покое? — Ханна Мёллер почти кричала, в голосе звенели ярость и боль. — Почему вы приходите сюда снова и снова? Вы преследуете меня?

— Потому что происходит что-то странное. Думаю, вы это тоже понимаете.

— О чем вы?

Она держала в руках свитер из темно-синей шерсти. Похожий на военный. Или на школьный. У них так много общего.

— Об армейском жетоне вашего сына. Его дают всем солдатам, это такая металлическая бирка с фамилией, на цепочке…

Лунд дополняла свои слова неуклюжими жестами, но Ханна Мёллер, судя по выражению ее лица, не нуждалась в объяснениях.

— Вы знаете, где он сейчас?

— Почему этот кусок металла так важен?

— Обычно его возвращают ближайшим родственникам. Он у вас?

Женщина покачала головой:

— Я просила, чтобы мне его отдали. Но мне сказали, что жетон не нашли.

— А другие его вещи вам вернули?

Ханна Мёллер показала на коробки.

— Нет. Здесь то, что он оставил дома. От армии мы ничего не получили. Только тело, которое нам не позволили даже увидеть. Почему вы все время задаете странные вопросы?