Лайонел Дэвидсон - Ночь святого Вацлава

– Лучше не бывает! Сейчас все вам расскажу. А как там мама?

Это было ошибкой, но иначе разговор бы не пошел. С маменькой всегда был полный порядок, но старый ипохондрик умудрялся непременно что-нибудь откопать. Найти лишнюю зацепку – почему нельзя оставлять ее одну.

– Видишь ли, малыш, – начал он доверительно, – она не очень-то в форме. Ломота в плече. Думаю, грипп начинается. Я ей запретил вставать с постели.

– Очень печально, дядя. А как ваше здоровье? – спрашивал я, надувая щеки и кланяясь телефону.

– Ну что тебе сказать, Николас? – сказал он со своим обычным смешком, словно задабривая судьбу. – Мне бы парочку здоровых легких! У меня никогда ничего не бывает гладко.

– Я хочу к вам подскочить. У меня колоссальная новость. Дядя Бела умер и оставил мне все деньги.

Надо было выразить это как-то иначе, и пока я подыскивал слова, он воскликнул:

– Что? Что ты сказал? Подожди минутку, Николас. Тут дверь открыта. Я не очень хорошо тебя слышу… – он положил трубку и через минуту взял ее снова. – Ты говоришь, что Бела… – он шумно задышал. – Что это значит, Николас?

– Боюсь, что дядя Бела умер. Он умер в среду от инфаркта. Мне сегодня сказал об этом его адвокат.

– Боже, какое несчастье! – воскликнул он. Несколько секунд я слышал только его шумное дыхание. – Она очень расстроится.

– Да, конечно, – раздражаясь, сказал я. – Не слишком хорошо, верно? Только я сегодня встречался с адвокатом. Он сообщил, что после него осталось большое наследство… И все достанется мне.

– Ну, мы ведь знали, что он так поступит. В этом нет ничего неожиданного. Но я просто не знаю, как… Нет, сегодня я не могу ей такое сказать, Николас. Она не настолько хорошо себя чувствует, чтобы преподносить ей такую новость.

– Но ведь в этом вся суть! Я рассчитывал, что вы ей это сообщите до моего приезда!

Он опять с минуту дышал в трубку. И потом наконец сказал:

– Николас, я думаю, лучше тебе в эту субботу не приезжать. Ты пойми, такой шок… Это ведь ее единственный брат… Я бы предпочел…

– Ну что ж, – сказал я, медленно заводясь, – дядя Бела действительно оставил кучу денег!

– Разумеется, он был человек богатый. Ты мне потом обо всем расскажешь. А пока я должен обдумать, как ей это преподнести.

– Надеюсь, маменька не так уж и огорчится.

– Непременно огорчится! Она придет в отчаяние! И я ничем не могу помочь…

– Ладно, я вам позвоню через пару дней.

– Да, пожалуйста, Николас. Дня через два-три. До свидания, – и, опередив меня, щелкнул трубкой.

Я пошел к машине с таким ощущением, будто из меня выпустили воздух. Значит, про наследство даже и рассказать некому! Груз ста сорока тысяч фунтов стерлингов вдруг прогнул мне плечи, а во рту стало кисло от выпитого пива.

Я медленно покатил к дому, зная, что мне бы вообще не стоило садиться за руль. По счастливой случайности миссис Нолан не было в гостиной. Я поднялся к себе в комнату, свалился на тахту и заснул крепким сном.

В этот день произошла еще одна вещь. Меня разбудили в полдевятого вечера. Миссис Нолан ушла в кино, и потому мне в дверь постучал один из постояльцев, подзывая к телефону. Я вяло спустился на три марша вниз. Это был парень, о котором говорил Джек, – тот, что интересовался моей машиной. Я коротко буркнул, что она не продается, и повесил трубку.

И не узнал у него ни номера телефона, ни имени.

На следующее утро я вызвонил Мауру и стал изучать ее с позиции своего нового амплуа – работника палаты мер и весов. То, что я увидел, солидно перетягивало в сторону плюса. «Потрясная девчонка!» – думал я, пока она проворно садилась в машину. У нее были короткие рыжие волосы, яркое льняное платье и сумочка в руках. И обалденная, кривенькая такая улыбочка, которая прямо сбила меня с ног на этой тихой, залитой утренним солнцем площади.

– Николас, – сказала она, – я была такой гадкой вчера вечером! Я потом жутко переживала.

– Да брось ты, ради бога! – ответил я с диким энтузиазмом. – Я и сам был не совсем в фокусе.

– Тогда давай все забудем. Поедем куда-нибудь. Мне надо кое-что тебе сказать.

– Что?

– Потом. Будет очень накладно, если мы прокатимся за город?

– У меня тоже есть один сюрприз, – сказал я и вытащил из своего бумажника двадцать пять фунтов, – смотри, что я выиграл.

– Николас, не ври!

– На собачьих бегах. – Я отрепетировал это в ванной перед зеркалом, но сейчас выпалил слишком уж поспешно.

– Вчера вечером?

– Ага.