Джордж Грин - Присяжный заседатель

– С вас пятнадцать долларов сорок два цента.

– Неужели так много? У меня столько нет.

– Что, простите?

– Неужели я, по-вашему, похож не богача?

– Вы хотите сказать, что не можете заплатить за бензин?

– Конечно, не могу.

– А сколько у вас есть денег?

– Вас интересуют точные цифры?

– Да. Сколько у вас денег?

– Ноль целых ноль десятых.

– Вы забыли бумажник?

– Почему? Бумажник у меня с собой. Просто в нем денег нет.

– Минутку, я позвоню.

Служитель снимает трубку, нажимает на кнопку с буквой А.

– Что, вызываете антитеррористическую бригаду? – спрашивает Славко. – Засадите меня в тюрьму, где меня будут избивать, насиловать и пытать в течение шести месяцев? И все из-за того, что у меня пустой бумажник? Ну, вы просто молодец.

– Я звоню начальнику, – объясняет служитель. Перемолвившись парой слов с начальником, он передает трубку Чернику.

– Это мистер Хутен, – раздается голос в трубке. – В чем проблема?

– Мистер Хутен, вы смотрите прямо в корень дела. У меня сплошные проблемы. Не такой уж я идиот, как вам может показаться. Некоторые даже находят меня остроумным. Кроме того, я честен, неплох собой. Проблем у меня хватает, но они вас совершенно не касаются. Чего вы, собственно, от меня хотите?

Мистер Хутен бормочет что-то невразумительное, но Черника уже понесло:

– Ах, если бы я только знал, в чем моя главная проблема! Мне бы следовало стать нейрохирургом! Или поэтом! А вместо этого на меня обрушиваются все унижения, какие только выпадали на долю мирного американского гражданина. Единственное светлое пятно в моей жизни – машина. У меня пока еще есть собственные колеса. Конечно, драгоценный мистер Хутен, я не могу заплатить за полный бак бензина, но зато я могу нажать на газ, и колеса унесут меня…

Мистер Хутен вопит в трубку:

– Я хочу поговорить со своим сотрудником!

Славко не спорит. Он отдает трубку служителю, а сам поворачивается к выстроившейся очереди и объясняет:

– У меня есть колеса. Это раз. У меня полный бак бензина. Это два. И вы можете называть меня неудачником?

Служитель вешает трубку и говорит:

– Мой босс просил вам передать, если в течение тридцати секунд вы отсюда уберетесь, я могу не вызывать полицию.

Джулиет и Генри сидят в кафе поэтов “Найтбоун” на Манхэттене. В полдесятого начался поэтический вечер, и в кафе негде яблоку упасть. Клубы табачного дыма, остекленевшие глаза наколовшихся и упившихся, экстравагантные одеяния, несколько явных психов (например, тип, сосредоточенно бубнящий что-то в пластиковый стаканчик), ну и плюс к тому несколько звезд (среди них Пол Саймон, сидящий на балконе с красоткой раза в три выше его ростом)…

Ведет вечер неизменный Боб Бозарк в своей всегдашней широкополой шляпе и пестром костюме. Боб красноречив, остроумен и ехиден – так и брызжет ядом во все стороны. Прежде чем представить очередного поэта, Бозарк говорит кучу гадостей про предыдущего, а затем, довольный собой, отправляется пропустить очередную кружку пива…

Джулиет чувствует, что на нее кто-то пристально смотрит. Оказывается, это потрясающий красавец в черном кожаном полицейском плаще.

Джулиет весьма охотно отвечает на его взгляд.

Это ее единственный выходной за последние две недели, шанс упускать нельзя. Нет времени на кокетство и предварительные игры – побыстрей бы забраться с кем-нибудь в койку. Больше всего Джулиет хочется изгнать из головы черные мысли об Энни (иначе свихнешься). Поэтому упускать этого зеленоглазого красавца с высокими скулами она не намерена. Джулиет посылает ему ослепительнейшую улыбку, чтобы он сразу разобрался в ее серьезных намерениях.

И тут – такая досада – с ним рядом садится какая-то блондинистая шлюха. Надо же, он пришел не один! Очевидно, его стерва ходила попудрить носик.

– У, сука, – говорит вслух Джулиет.

– А? – удивляется Генри. Джулиет показывает на наглую бабу.

– Ты ее знаешь? – спрашивает Генри.

– Нет, но она только что похитила моего избранника. Надеюсь, ее когда-нибудь привезут к нам в больницу, и тогда я с ней разберусь.

К микрофону выходит очередной поэт, а вернее, поэтесса: стройная, чернокожая девица, работающая под мальчика. Подождав, когда стихнут аплодисменты, она объявляет название своего стихотворения: “Я Хочу Трахнуть Или Хотя Бы Поговорить По Душам С Рыжеволосой Кошечкой, Что Сидит За Столиком В Углу”.

Все оборачиваются и смотрят на Джулиет.

Поэтесса начинает декламировать свой экспромт. Звучит невероятно эротичная лесбиянская баллада, то и дело прерываемая взрывами хохота. Сочинение довольно остроумное. В нем живописуется, как рыжеволосая красотка – то бишь Джулиет – лежит, распростертая на пьедестале памятника Алисе в Стране Чудес, а поэтесса впивается в ее роскошное тело. Над деревьями Центрального парка в это время полыхают романтические молнии. Присутствующим нравится задор поэтессы и ее бесстыдство. Те слушательницы, которые никогда не занимались однополой любовью, задумываются, правильно ли они прожили свою жизнь.