Джордж Грин - Присяжный заседатель

– Ничего, если я выскажусь?

– Конечно, – кивает председательница.

– Неужели кто-то из нас действительно считает, что этот тип невиновен? Кто проголосовал за это? Могу я об этом спросить?

– Спросить вы можете, – говорит председательница. – Но отвечать никто не обязан.

– Ну, например, я, – говорит домохозяйка из Маунт-Киско.

Пит возмущается:

– Вы что же, считаете, что Боффано не приказывал совершить убийство?

Домохозяйка пожимает плечами:

– Не знаю. Может, и приказывал. Мне кажется, нам ни к чему устраивать дискуссии по этому поводу.

– Почему же нам не подискутировать? – повышает голос Пит. – Господи, я просто не могу в это поверить! Кто еще проголосовал подобным образом?

– Я, – говорит пенсионер, в прошлом почтовый служащий.

– Вы, Роланд? Но почему?

Тот пожимает плечами. Отвечает не сразу, говорит очень медленно:

– Просто. Мне кажется. Что прокурор был. Недостаточно убедителен. Это все.

Потом почтальон судорожно сглатывает слюну. У него землистый цвет лица, глаза налиты кровью. Смотрит он куда то в сторону и Энни пытается прочесть его мысли. Неужели он работает на Учителя? Хоть бы почтальон посмотрел в ее сторону, тогда она догадалась бы.

– Неубедительно? – поражается Пит. – Да тут вообще спорить не о чем.

– Это вы так считаете, – мямлит почтальон.

– Есть же магнитофонная запись, так? Вы ее слышали? Она неопровержима.

– Это вы так считаете.

– Ничего я не считаю. Я хочу знать ваше мнение.

– Это вы так думаете.

– В каком смысле? Роланд, перестаньте вы повторять одно и то же, а то я свихнусь. – Пит оглядывается по сторонам, разводит руками. – Ну ничего себе!

– Кто-нибудь еще? – спрашивает председательница.

Энни глубоко вздыхает, и этого достаточно – все смотрят на нее.

– А почему вы проголосовали подобным образом, Энни? – спрашивает председательница. Энни молчит, у нее перехватило горло.

– Ну… – тянет она. Некоторые из присяжных сочувственно отводят глаза. – Понимаете…

Ей на помощь приходит новый персонаж.

– Почему мы, собственно, начали с тех, кто написал “не виновен”? Давайте сначала мы объясним свою позицию, правильно?

Большой, раскованный, веселый мужчина. Имя – Уилл. Одет в джинсы, черную куртку, по плечам рассыпаны светлые длинные волосы. По профессии – кларнетист, играет в джазовом ансамбле. Свадьбы, презентации и все такое.

– Давайте напишем на доске все аргументы за и против, – продолжает он. – Рассмотрим по очереди все имеющиеся улики. – Он подходит к доске. – Итак, что мы имеем? Сколько свидетелей обвинения мы заслушали?

– Троих, – говорит Пит. – Сначала этот громила, ну, который “капитан”. Как там его?

– Де Чико, – подсказывает домохозяйка из Маунт-Киско.

– Вот-вот, – кивает кларнетист и пишет “Дё Чико”. – Что вы о нем думаете? Верим мы ему или нет?

– Конечно, я бы не доверил ему и крыс морить, – говорит Пит. – Но в данном случае мне показалось, что он более или менее…

– Да он просто хотел скостить себе срок, – вмешивается булочник из Нью-Рошели; он негр.

– А чего вы хотите? – возражает кларнетист. – Иначе от членов мафии показаний не добьешься. Только если установлено прослушивание или если кто-то из них расколется.

– Магнитофонная пленка! – подхватывает Пит. – Напишите на доске “пленка”.

– Мы как раз к пленке и подошли.

– Напишите красным, – настаивает Пит.

– А у нас есть красный мел? – спрашивает кто-то.

– Давайте так, – берет инициативу почтальон. – Важные улики будем писать красным. А зеленым будем писать такие, комси комса.

– Что еще за “комси комса”? – удивляется Пит.

– Это по-французски, – объясняет почтальон. – Значит “ни то ни се”.

– Постойте-ка, – говорит Пит. – Дайте мне сказать.

Он смотрит прямо на Энни.

– Предположим, все они врут – и Де Чико, и наркокурьер, и полицейский. Предположим, они о Луи Боффано ни черта не знают. Но у нас же есть пленка, так?

Кларнетист мягко замечает:

– Послушайте, мы собираемся разобраться во всем по порядку, так что давайте не будем забегать вперед.

– Черт с ним, с порядком! – кричит Пит и снова поворачивается к Энни. – Мисс, когда вы слушали пленку, вы ведь обратили внимание на то, что было сказано о тоннеле.

Сразу трое хором повторяют:

– “И я говорю Учителю, о`кей, хочешь рыть тоннель – рой…”

Еще трое подхватывают:

– “Рой. Прикончи этого сукина сына!” Все смеются.

– Какие еще нужны доказательства? – спрашивает Пит у Энни. – Неужто вы думаете, что тоннель они рыли для того, чтобы сделать старому Сальвадоре подарок ко дню рождения?