Джордж Грин - Присяжный заседатель

– Роды прошли нормально, – говорит он. – Но с дыханием проблемы.

Крошечный мальчонка похож на грецкий орех, но новорожденные бывают и меньше. Замеряя пульс, Джулиет спрашивает:

– Недоношенный?

– Нет, полный срок беременности, – пожимает плечами Генри. В этом отделении младенцы по большей части недоношенные.

Пульс довольно медленный.

– Где ординатор педиатрического? – спрашивает Джулиет.

Генри опять пожимает плечами:

– Кажется, в корпусе С. Так мне сказали. Извини, дорогая, больше мне ничего не известно.

Специальным насосом Джулиет прочищает малышу носик, потом вставляет эндотрохейную трубку в маленький ротик, подключает отсос. Из трубки течет коричневатая жидкость.

– Вот дерьмо!

– В чем дело? – спрашивает Генри.

– Мальчик задыхается собственными испражнениями. Очевидно, в плаценте его пронесло, а потом он вдохнул стул и теперь задыхается. Эй ты! – зовет она ординатора. Тот дрыхнет как ни в чем не бывало.

– Алло, док!

Тот наконец открывает глаза.

– Тащи сюда стимулятор дыхания.

– Что?

– Стимулятор давай!

Настроение у Джулиет скверное. Она подключает оксиметр к уху младенца. Уровень кислорода – шестьдесят. Совсем паршиво.

Ординатор приносит стимулятор дыхания – это пузырь с ручным рычажком. Джулиет начинает давить на рычажок большим пальцем. При каждом нажатии воздух поступает в легкие ребенка. Потом палец убирается, воздух выходит. Снова нажать, снова отпустить и так далее, с периодичностью две секунды. Уровень кислорода медленно начинает расти. С шестидесяти четырех до семидесяти четырех. Обычно новорожденный делает тридцать вздохов в минуту. Джулиет качает пузырь в два раза быстрее, превратив младенца в маленькую дыхательную машину. И все равно уровень кислорода слишком низок.

– Чей это ребенок, Генри? – спрашивает она. – Ты о нем что-нибудь знаешь?

– Видел его мамашу.

– Какие-нибудь проблемы? Наркотики?

– Не знаю. Совсем девчонка, лет четырнадцать-пятнадцать. С ней был какой-то мужик.

– Отец ребенка?

– Может быть. Не исключено, что он же и дедушка ребенка.

Джулиет, не переставая качать, поднимает младенцу ножку.

– Однако поросячьего хвостика у него нет, – замечает она.

Генри смотрит и соглашается:

– Действительно нет.

– Стало быть, твоя теория инцеста несостоятельна.

– Не исключается.

– Но дела довольно паршивые.

Наконец ей удается дотянуть кислород до девяноста, и она передает стимулятор второму ординатору, говорит ему:

– Чтоб было на этой отметке, на девяносто, понял? Я договорюсь, чтобы ребенка подключили к респиратору.

Она вылавливает дежурного врача в нейрохирургическом и излагает ему суть проблемы. Но у дежурного врача и без нее проблем хватает.

– Джулиет, дорогая, мне очень жаль, но оба респиратора заняты.

– Что же мне делать?

– Не знаю, разбирайся сама. У меня здесь ребенок умирает, мне сейчас не до тебя. Когда освобожусь, заскочу.

Тогда Джулиет звонит в соседний госпиталь, в Уайт-Плейнс, просит дежурную медсестру, жуткую сволочь, прислать машину за ребенком. Медсестра говорит:

– Вам нужно подать соответствующую заявку. Мы ее рассмотрим, а после этого…

Джулиет смотрит на монитор и видит, что кислород сполз до семидесяти.

– Не спи ты, мать твою! – орет она на ординатора. – Качай, качай!

Голос в трубке удивленно спрашивает:

– Доктор, это вы?

Джулиет швыряет трубку и накидывается на ординатора.

– Девяносто! Сказано тебе: девяносто!

Она вырывает у него стимулятор и начинает качать сама.

– Но шестьдесят пять – это нормально, – оправдывается он. – Для поддержания жизнедеятельности вполне достаточно…

– При шестидесяти пяти он на всю жизнь останется идиотом! Не жалей ты свой палец поганый!

– Слушай, что это ты себе позволяешь, – начинает кипятиться ординатор.

– Катись отсюда в регистратуру! Пусть позвонят в госпиталь Уайт-Плейнс и вызовут машину. Слышал? Марш отсюда! Иди и не возвращайся!

Ординатор спасается бегством.

– Что ты уставился на меня, Генри? – накидывается Джулиет на медбрата.

– Так, ничего.

– Ты считаешь, что я веду себя, как ведьма?

– Вот именно.

– По-твоему, я обошлась с ним слишком круто?

– Это уж точно.

– Он дерьмо собачье.

– Помнится мне, когда ты была на втором году обучения, с тобой произошел такой случай. Ты подключала капельницу к одному матросу. Тыкала в него иглой раз пятьдесят, так что у него рука стала навроде решета.