Жан-Кристоф Гранже - Империя волков

Потом они отправились на улицу Фобур-Сен-Мартен, в торговое королевство парижских китайцев. Бакалейные лавки в подвальчиках, пропахшие чесноком и имбирем, рестораны с зашторенными окнами, похожие на обтянутые бархатом шкатулки, магазинчики, торгующие едой "навынос", со сверкающими витринами и хромированными прилавками, заставленными салатами и румяными пирожками.

Не подходя слишком близко, Шиффер "представил" Полю глав общины – хозяев магазинов, для которых торговля была всего лишь прикрытием их истинной деятельности.

– Никогда не доверяй этим засранцам, – каркнул он. – Ни один не действует честно. И головы у китаезов похожи на их еду – набиты всякими хитростями вроде генетически измененной сои и глютамата, которые они выдают за мясо!

Позже они вернулись на Страсбургский бульвар, где парикмахеры – антильцы и африканцы – боролись за место под солнцем на тротуаре с торговцами косметикой и дешевыми украшениями. Группы чернокожих прятались от дождя под навесами магазинов, являя миру калейдоскоп этносов. Бауле, мбоши и бете с Берега Слоновой Кости, лари из Конго, баконго и балубас из бывшего Заира, ба-илеке и эвондо из Камеруна...

Поль не смог остаться равнодушным к этим праздношатающимся африканцам: он знал, что в большинстве своем они наркодилеры и мошенники, и все-таки чувствовал к ним какую-то странную нежность. Его восхищали их легкомысленная веселость, чувство юмора и тропический образ жизни, который они ухитрялись вести в асфальтовых парижских дебрях. Сильнее всего поражали воображение женщины с безмятежно-загадочными, черными, как ночь, глазами и волосами, распрямленными в "Афро-2000" или в "Королевской укладке". Большеглазые темнокожие феи с непроницаемыми лицами...

Шиффер дал куда менее романтичную, но реальную характеристику африканских обитателей бульвара:

– Камерунцы – короли подлога – подделывают талоны, билеты, голубые карточки. Конголезцы "трудятся" на ниве, так сказать, готового платья: ворованные шмотки, контрафактная продукция. У выходцев из Кот-д'Ивуар есть прозвище – "36 15". Они специализируются на фальшивых благотворительных организациях – всегда найдут способ вымозжить из тебя денежки на голодающих Эфиопии или ангольских сирот. Чудный пример солидарности. Но самые опасные – заирцы. Их вотчина – наркотики. Они управляют всем кварталом. Черные, они хуже всех, – заключил Шиффер. – Чистой воды паразиты. Живут тем, что пьют из нас кровь.

Поль никак не реагировал на расистские инвективы Шиффера, решив, что значение сейчас имеет только расследование. Ему нужен результат! Поль задействовал двух молодых сыщиков – Нобреля и Матковска, – чтобы они разрабатывали линию камер высокого давления. Лейтенанты уже посетили три больницы, но результат везде был отрицательным. Теперь они занимались диггерами, работающими на крупные строительные компании и отслеживающими состояние горизонтов грунтовых вод, чтобы те не заливали стройплощадки. Каждый вечер эти рабочие использовали камеру декомпрессии. Сумерки, подземелья... Поль кожей чувствовал – тут что-то есть. Через день оруженосцы должны были доложить ему результаты.

Молодому следователю из Бригады уголовного розыска Поль поручил добыть все возможные каталоги и буклеты об археологических раскопках в Турции, и тот накануне вечером завез ему первую порцию прямо домой, на улицу Шмен-Вер в 11-м округе. Поль не успел даже проглядеть эту кипу печатной продукции, которая очень скоро станет причиной его бессонницы.

На второй день они проникли на непосредственно турецкую территорию, ограниченную на юге бульварами Бон-Нувель и Сен-Дени, на востоке – улицей Фобур-Пуассоньер и на западе – улицей Фобур-Сен-Мартен. На севере границу замыкал перекресток между улицей Лафайет и бульваром Мажента. Становым хребтом был Страсбургский бульвар, поднимавшийся к Западному вокзалу, с неровными ответвлениями улиц Птит-Экюри и Шато д'О... Сердце зоны, снабжавшее кровью этот осколок Востока, билось в глубине станции метро "Страсбург-Сен-Дени".

С точки зрения архитектурной, в квартале не было ничего особенного: серые здания – ветхие, иногда отреставрированные, чаще совсем облезлые – казались вместилищами тысяч и тысяч прошлых жизней. У всех этих домов была одна и та же топография: в подвале и на первом этаже – лавки, на втором и третьем – мастерские; на верхних этажах и на чердаке – жилые помещения, перенаселенные, перегороженные и выгороженные квартиры, похожие на китайскую головоломку.