Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания

Саймон помолчал.

— Объясни, — произнес он спустя минуту.

— Ну, возьмем хотя бы сегодняшний вечер. Ты только что похвалил меня за то, как я вел себя с Су, а теперь вмешиваешься в мою личную жизнь. Это похоже… — Мэт развел руками, ожидая от Саймона взаимопонимания, но взгляд отца был прикован к стакану.

— Ты преувеличиваешь, — резко возразил он. — Я просил тебя об одном: на людях вести себя поспокойнее. Ты уже достаточно взрослый и должен понимать, что происходит вокруг.

— То есть?

— Мэт, неужели я должен все объяснять? Масса девушек, похожих на госпожу Мо, думают об одном — о деньгах. Конечно, больше всего их привлекает брак, но в любом случае им нужны деньги.

Опять наступило долгое молчание, и Мэт снова наполнил стакан.

— Какой же ты тщеславный, — тихо сказал он. — Ей нужен я, а не тайпань Юнг и его богатства.

— Ты уверен?

— Господи помилуй, конечно же!

— Слушай. Я стараюсь защитить самую большую коммерческую тайну, которой мы владеем, а ты тратишь время на уличных девок и актрисулек. Что же мне делать — игнорировать это?

— Она не уличная девка, а ты мне просто не доверяешь.

— Не хнычь!

— А ты не дави на меня! С самого детства ты только этим и занимался. — Лицо Мэта вспыхнуло от гнева, ему в общем не свойственного. — Значит, ты все еще считаешь меня ребенком, которому нельзя доверять серьезное дело?

Саймон глубоко дышал, стараясь сохранить спокойствие, но слова Мэта были последней каплей.

— Глаза бы мои на тебя не глядели, когда ты ведешь себя подобным образом!

— И не надо! — Мэт, тоже выведенный из себя, грохнул стаканом о стол и встал. — Можешь вообще ни на кого не смотреть, кто тебя не устраивает!

Оба испугались такого поворота, но не нашлись, как поправить дело. Мэт развернулся и пошел к выходу. Он хлопнул дверью, а Саймон раздраженно выругался.

Минут пять Ку и Линьчунь терпеливо топтались в задних рядах поклонников, кольцом окруживших Мэйхуа, и в конце концов смирились с мыслью, что до нее не добраться. Ку решил, что она недоступна, как тайбэйская Гора трав. Мэйхуа хохотала и проливала слезы, часто делая то и другое одновременно, прижимала руки к груди, отшучивалась — истинная королева подмостков среди льстивых обожателей.

Ку и Линьчунь направились к столику и сели.

— Жаки! — завизжала с порога новая гостья.

— Интересно, почему она так себя называет? — спросил Ку.

— В честь бывшей миссис Джон Ф. Кеннеди. — В голосе Линьчунь звучало осуждение. — Она обожает ее стиль.

— Понятно. Но я подозреваю, что вам подобный образ жизни не подходит.

— А кому он подходит? — Линьчунь рассмеялась и опустила глаза. — У меня такая путаница в мыслях. Иногда мне хочется быть богатой, а временами не терпится вернуться на родину.

— На родину? Разве вы родились не в Тайбэе?

— Да. Но вы понимаете, что я имею в виду. Материк.

— Ясно.

— Конечно, мне там многое ненавистно. Партийные работники, которые всем заправляют, дефицит продовольствия…

— Коррупция, аресты по ложным обвинениям.

— Нет ни нормальных школ, ни больниц. — Она вздохнула. — И все-таки… я скучаю. Глупо, верно? Я никогда не видела этой страны и знаю, что возненавидела бы ее, но…

Толпа, окружавшая Мэйхуа, поредела, кто-то начал наигрывать на синтезаторе медленный вальс. Внезапно гнетущее чувство одиночества опустилось на Ку, и он замер в оцепенении. Так и сидел, опустив плечи и понурив голову. Потом вдруг предложил:

— Давайте потанцуем.

— К сожалению, я не умею.

— Я овладел несколькими па, когда учился в Америке. Я поведу вас. Идем!

В зале царил полумрак, музыка была медленной, и вскоре Линьчунь уже не ощущала своего тела. Ей казалось, что она плывет, бестелесная и легкая, оторвавшись от пола, парит в каком-то особом, только ей принадлежащем пространстве. Но в этой новой жизни она была не одна, Ку Цзинхэй вдруг превратился в центр бытия. Они танцевали, прижавшись друг к другу, и тело ее едва ли не впервые в жизни, от лобка до сосков, ощущало плоть зрелого мужчины и тепло, исходившее от него. Это было чувство совсем новое, незнакомое доселе. Его тело было очень крепким и от него пахло свежестью. Ее не беспокоило теперь, что босс иногда выглядел недотепой. Сегодня вечером он продемонстрировал вдруг одно важнейшее качество, дал ощутить ей свое физическое присутствие. Он был здесь, с ней и ни с кем другим, потому что хотел быть именно с ней.

Линьчунь закрыла глаза и, не отдавая себе отчета в том, что делает, положила голову на плечо Ку. Звучали последние такты вальса, и Ку вдруг стал более настойчивым: Линьчунь почувствовала, как его правая рука плотнее прижалась к ее спине. Ладонь левой была теплой и сухой. Вот он отвел голову назад. Зачем он это делает? К чему все портить?.. Неожиданно Ку легонько дотронулся губами до ее щеки.