Лорел Гамильтон - Кровавые кости

Вампирша была лишь на пару дюймов выше меня. В поднятой руке она держала свечу. Волосы у меня на шее встали по стойке “смирно” – по комнате сочилась сила. Свеча зажглась; перед моим ночным видением заплясали звезды.

У вампирши были каштановые волосы, очень коротко остриженные и подбритые на висках. В ушах качались серьги с серебристыми заклепками. На левой серьге был эмалевый зеленый лист на серебряной цепочке. Она была одета в красное платье, туго облегавшее грудь. Подол платья доходил до лодыжек, расходясь от бедер. Кожаное парадное платье – вау!

Она усмехнулась, блеснув клыками.

– Я Айви.

В ее голосе была нотка смеха, но не такая, как у Жан-Клода – с легкой неопределенной сексуальностью или лаской. Этот смех был резок, как битое стекло, он должен был ранить, пугать, а не убаюкивать.

– Войдите в наше обиталище и будьте желанными гостями. – Слова прозвучали очень официально, как отрепетированная речь или заклинание, которое до конца не понимаешь.

– Благодарю тебя, Айви, за твое великодушное приглашение, – ответил Жан-Клод. Он держал ее за руку, хотя я не заметила, как это произошло. Будто пропустила кадр из фильма. Судя по выражению глаз Айви, она тоже. Ее это разозлило.

Жан-Клод очень медленно поднес ее руку к губам, не переставая глядеть ей в глаза. Так кланяются дзюдоисты на ковре, потому что, если отвернешься, можешь оказаться на спине.

По свече потекла струйка воска. Женщина держала свечу в руке, без подсвечника. Жан-Клод медленно поднес ее руку к лицу и коснулся губами. Воск закапал быстрее, чем должен был.

Жан-Клод отпустил руку как раз вовремя, чтобы Айви успела перехватить свечу, но она стояла неподвижно, и горячий воск тек по коже. Только легкое мерцание в глазах вампирши выдавало, что ей больно. Она подождала, пока воск на руке застынет. Кожа вокруг него покраснела, но Айви не обратила внимания.

Больше воск со свечи не капал. Обычно если свеча потечет, то течет и дальше. А на этой воск образовал наверху золотистую каплю, как вода под поверхностным натяжением.

Я поглядела на обоих вампиров по очереди и покачала головой. Вам что-нибудь говорит слово “ребячиться”? Но вслух я этого не произнесла. Насколько я поняла, это мог быть какой-то древний вампирский ритуал. Хотя я в этом серьезно сомневалась.

– Твои спутники разве не войдут? – Айви шагнула в сторону, прошелестев кожаной юбкой и высоко поднимая свечу, чтобы осветить нам дорогу.

Жан-Клод встал с другой стороны от двери, и нам пришлось проходить между двумя вампирами. Я доверяла Жан-Клоду – он меня не съест. Я даже верила, что он не позволит этого сделать и Айви. Но насколько он сейчас веселится, я не знала. И это меня нервировало. Никогда не было так, чтобы я оказалась в обществе веселящихся вампиров и дело не кончилось какой-нибудь гадостью.

Джейсон шатнул между ними в дом. Ларри покосился на меня. Я пожала плечами и вошла внутрь. Он проследовал за мной по пятам, решив, что если я вошла, то все будет в порядке. Наверное, так и будет. Наверное.

Дверь за нами закрылась, и я не думаю, что кто-то ее закрыл. По крайней мере руками. Безопасно тут или нет, а эта мелкая демонстрация силы подействовала мне на нервы.

Воздух в комнате был до невозможности неподвижный, спертый. Пахло пылью, сухостью и плесенью. В такой комнате даже с закрытыми глазами можно сказать, что тут давно уже никто не живет. Слева была открытая арка, ведущая в комнату поменьше. Там стояла кровать с подушками и покрывалом, серыми от пыли. В углу стояло трюмо, отражавшее пустую комнату.

В гостиной мебели не осталось. На деревянном полу лежал густой слой пыли. Подол платья Айви оставлял в ней широкий след, когда она направилась к двери в дальней стене. На полу показалась полоска света, золотого и не электрического. Я бы предположила, что от свечей.

Дверь открылась раньше, чем Айви ее коснулась. Оттуда вылилась густая волна света, более яркого, чем полагалось бы, поскольку мы долго пробыли в темноте. В раме света стоял вампир. Невысокий, худенький, с лицом слишком молодым для красивого – скорее хорошеньким. Он умер настолько недавно, что на коже еще остался загар, полученный на море, или на озере, или вообще на солнце. Слишком он казался молодым, чтобы быть мертвым. Наверное, ему было восемнадцать – меньше уже противозаконно, но все равно он выглядел слишком изящно и незаконченно. Вечная нимфетка.

– Я Брюс.

Казалось, что-то его смущает. Может быть, одежда. На нем был бледно-серый фрак с фалдами и брюки со штрипками. Белые перчатки подходили по цвету к тому, что было видно от сорочки. Шелковый серый жилет, бочка и кушак красные, под цвет платья Айви. Казалось, они оделись на променад.