Лев Пучков - Дикая степь

А я от всей этой возни и пьянящей близости девичьего тела, напротив, возбудился в крайней степени и решил вдруг, что в гостиницу нам ехать вовсе не обязательно. Из спальни надзор исключен, в зале еще долго будут заняты сеансом… Воровато оглянувшись, я убедился в правильной оценке ситуации: глухой пустырь, плавно переходящий в степь, был безлюден, как пустыня Калахари.

— Это был дух? — поинтересовалась Саглара, как только я убрал ладонь от ее рта.

— Да, это был он. — Я не стал развеивать приятного заблуждения, а вместо этого нежно поцеловал даму в шейку и крепче прижал к себе. — Частица его вошла в тебя, и теперь эту частицу нужно квалифицированно изгнать.

— Вошла? — с некоторым сомнением переспросила Саглара. — Если вошла… Там кудесник спит — он умеет изгонять…

— Мы сами изгоним — без кудесника, — хрипло прошептал я и, минуя промежуточные стадии подготовки, запустил потные ладони под платье администраторши, нащупывая резинку трусиков.

— Перестань — там люди, — чуть напряглась Саглара. — Ну перестань — ты что?

— Они заняты — люди… — Наученный горьким опытом, я осторожно приспустил трусики и принялся нежно мять упругую попку. — Они теперь не скоро освободятся…

— Я не… — возмутилась было Саглара, но я впился в ее губы жадным поцелуем и, лихорадочно раздергав ремень, стащил свои брюки совместно с трусами до колен. Затем, приподняв платье, крепко прижал разоруженный лобок степной красавицы к своему налившемуся твердокаменной похотью фрагменту организма. — Ой! Ды ты… Да я… Я потная! — освободившись от моего поцелуя, сообщила Саглара, прерывисто и жарко дыша.

— А какой я потный! — с каким-то мстительным злорадством ответил я. — Я в два раза потнее! Нет — в три!

— Не надо… — возразила Саглара. — Ну не надо — ты что, не понимаешь?

Возражение принято не было. Подхватив даму под коленки, я вскинул ее повыше, впечатывая спиной в простенок, и, широко расставив ноги, слегка подсел — почему-то на свадьбе, у тополя, все получилось как-то проще и быстрее.

— Про СПИД не забыл?! — рвущимся от волнения шепотом напомнила Саглара, когда после десятка примерочных движений макушка моего фрагмента угодила точно по адресу — в горячее, как конвекционная печь, преддверие райских врат.

— Не-е-ет! — глуховато промычал я, слегка ослабляя бицепсы и чувствуя себя средневековым палачом, который медленно нанизывает на кол приговоренного к мучительной смерти государственного преступника.

— Ой!!! — заполошно выдохнула барышня, достигая нижней точки поступательного движения.

— Тихо! — стиснув зубы просипел я, еле сдерживаясь, чтобы не заорать в голос от переполнявших меня чувств. — Услышат!

И, послушав пару секунд ощущения своего фрагмента, до отказа заполнившего восхитительное лоно административной барышни, сдерживаться перестал: глухо рыча, мощными толчками погнал наш совместный экипаж к конечному пункту…

Если вы ни разу не пробовали лелеять свою даму, держа ее на весу и прижав к стене спинкой, сообщаю — мероприятие в высшей степени занимательное, однако же и утомительное в той же пропорции. Даже если вы — атлет, а дама ваша хрупка, как Дюймовочка, после примерно двадцать третьей фрикции возникает устойчивое желание поменять эту впечатляющую позицию на что-нибудь более популярное среди широкой публики.

Я, несомненно, атлет — пусть даже и ожиревший слегка от беззаботной жизни, а Саглара вполне грациозна и хрупка. И тем не менее мне пришлось бы туго, если бы не крайнее возбуждение, довольно скоро разрешившееся бурной разрядкой.

— О-о-о — да! Да…

— О нет! Нет! Ты… ты не рыцарь, — засомневалась Саглара, когда я кончил выполнять суперсет на бицепс и обессиленно поставил свою драгоценную ношу на бетонный пол. — Разве рыцари так поступают? А где годовые ухаживания? Где цветы, драгоценности, белая лошадь, замок?

— Это была проверка, — томно сообщил я, застегивая брючный ремень. — Та ли это прекрасная дама, чтобы умыкать ее на белой лошади в замок и заваливать там драгоценностями и цветами.

— Проверка?! А вы, рыцарь, большой баловник! — возмутилась прекрасная дама, с подкупающей простотой поддергивая трусики и поправляя платьице. — Ну и как проверка?

— Честно говоря, не понял, — признался я, привлекая к себе барышню и нежно целуя ее в ушко. — Дикая жажда обладания напрочь смазала все оттенки и нюансы. Надо обязательно повторить попытку в более приемлемых условиях…

Возвращаться было рано: в зале уже “вызвали” следующего деда и вовсю с ним общались, а местами даже на повышенных тонах. Видимо, вредный попался дед — маразмами страдал.