Джеймс Паттерсон - 8-е Признание

— Не-ет! — закричала я, а Конклин нажал на гудок и вдарил по тормозам. Нас занесло вбок, колеса перелетели через край тротуара, и мы снова оказались на проезжей части, в то время как наша сирена визжала, словно раненая баныпа. Я оглянулась назад — тел на дороге не было, но мое сердце продолжало отбивать сумасшедший ритм. Останемся ли мы живы после такой езды «с ветерком»? Погибнут ли из-за нас сегодня люди?

— Куда этот придурок нас ведет? — спросила я.

— В ад. Он ведет нас в ад, — ответил Конклин.

Он знал?

Думаю, да. Каким-то образом, может, инстинктивно, Конклин понял, куда направляется Генри Уоллес.

Мне понадобилась минута, чтобы понять все самой.

Вцепившись в приборную доску, я во все глаза смотрела, как мимо проносятся дома, а мы резко виляем, чтобы не сбить невинных прохожих. И все это время я думала, является ли Генри Уоллис нашим подозреваемым? Он ли убил трех человек на прошлой неделе?

Он ли убил всех семерых, включая жертв 1982 года?

Скольких бы он еще убил, прежде чем мы бы его остановили?

— Держись, Линдси, — сказал Конклин, резко выкручивая руль. Визжа тормозами, наша машина выскочила на Хайт-стрит, где вероятность сбить каких-нибудь панков, бывших хиппи или пожилых людей, выбирающихся из машин или в них садящихся, была близка к ста процентам.

— Хайт заканчивается прямо перед парком Стеньян! — крикнула я.

Мы продолжали преследовать идиота в «камаро», расстояние между нами не превышало тридцати метров.

Уоллис по-прежнему опережал нас, потому что ему было все равно, во что врезаться, — и он не желал оказаться за решеткой. Он свернул направо в сторону Стеньяна, проехал около квартала, а потом, резко развернувшись с нарушением всех правил, пересек дорогу со встречным движением и въехал в парк Золотые Ворота.

Справа от нас возникла величественная Консерватория цветов — огромная оранжерея, построенная еще в прошлом веке. Мое воображение нарисовало грандиозную сцену, достойную фильмов про Джеймса Бонда, как эта величественная оранжерея обрушивается водопадом из миллионов осколков.

Но Уоллис резко затормозил, свернул в сторону и избежал столкновения.

— Рич, осторожно! — выкрикнула я.

Мы продолжали преследовать «камаро» под пронзительные гудки и визг покрышек, эта ненормальная погоня все не кончалась, потому что у нас не было выбора.

Еще несколько ужасающих мгновений — и вот мы уже на хвосте «камаро». Я не видела поблизости других полицейских машин, хотя и слышала вдалеке вой сирен. Мы в одиночестве преследовали Уоллиса, выжимая из нашего «форда» все возможное; развалюха «камаро» опережала нас всего на полкорпуса, когда Уоллис неожиданно свернул к океану.

Мы тотчас последовали за ним. Склон здесь был достаточно крутым. Бегуны с собаками едва успевали отпрыгивать. Боже, я хотела закрыть глаза, но не могла себе этого позволить.

Справа от нас показался небольшой пруд, где взрослые вместе с детьми запускали кораблики на радиоуправлении, потом наши машины промчались мимо футбольного поля, откуда на нас, разинув рты, глазели две команды старшеклассников.

Теперь мы снова ехали вверх, дорога вела нас прямиком к Сутро-Хайтс, находящейся в самом конце парка, но тут Уоллис вырулил на Поинт-Лобос — четырехполосное скоростное шоссе.

Пока я сообщала диспетчеру о нашем местонахождении, Уоллис резко повернул влево, пересекая разделительную полосу автострады, и ракетой устремился к «Дому на скале» — известному ресторану, построенному над океаном в самой западной точке континента.

Теперь я понимала: Уоллис намеревался устроить себе драматический выход в духе «Тельмы и Луизы», [11] Культовый фильм Ридли Скотта, где в конце фильма две девушки на полной скорости срываются в пропасть Большого каньона, чтобы не провести остаток жизни в тюрьме. но только на сей раз это был бы одиночный полет. Когда «камаро» разнесла ограждение и сорвалась вниз, я увидела невероятное: дверца со стороны водителя открылась, и Уоллис выпрыгнул наружу.

Но он неверно рассчитал время для прыжка.

«Камаро» совершала свой последний рывок со скалы в серую воду, и Уоллис падал рядом с ней. Мы смотрели на это словно в замедленной съемке.

Рич остановил машину перед сломанным ограждением, и мы, выскочив наружу, успели увидеть, как «камаро» от удара взрывается и ее охватывает пламя.

— Там, — сказала я. — Он там!

Тело Уоллиса лежало пятнадцатью метрами ниже и представляло собой груду окровавленной плоти. Спуститься по столь крутому — почти на сто восемьдесят градусов — и влажному склону не представлялось возможным. Конклин взял меня за руку, и я с радостью в него вцепилась, загипнотизированная видом полыхающей машины.