Артур Хейли - В высших сферах

Не без раздражения премьер-министр подумал, что хорошо бы монархии довольствоваться орнаментальной ролью, как и должно было бы быть, вместо того чтобы плести королевские паучьи сети. Он подозревал, что предложением королевы движет страх, который всегда чувствуется в Лондоне, — страх, что Канада отойдет от Великобритании, как отошли другие страны Содружества, и поэтому надо что угодно предпринять — даже пустить в ход шелковые нити, — лишь бы удержать ее.

— Я проинформирую кабинет о вашем желании, ваше величество, — сказал Джеймс Хоуден. Это была ложь из вежливости: ничего подобного делать он не собирался.

— Как вы сочтете нужным. — Королева милостиво наклонила голову и добавила: — По затронутому вопросу: одной из наших самых приятных прерогатив является награждение титулом графа премьер-министров, уходящих с поста. Этот обычай мы будем рады распространить и на Канаду. — И она невинным взглядом встретилась с глазами Хоудена.

Графский титул. Несмотря на его убежденность в том, что это чепуха, воображение все-таки взыграло. Это высочайший титул в британском перечне рангов — выше только маркизы и герцоги. Он, конечно, может это не принять, но если принимать, то каким будет этот титул? Граф Медисин-Хэт? Нет, слишком чужестранно — люди будут смеяться. Граф Оттавский? Вот это да? Это звучит как гром фанфар, с глубоким смыслом.

Королева взяла льняную салфетку и осторожно вытерла остатки джема с кончика наманикюренного пальца, Джеймс Хоуден последовал ее примеру. Интимное чаепитие подошло к концу, и королева — она часто так делала после неофициальных приемов — пошла с ним рядом.

Они были на середине комнаты, когда появился супруг королевы. Принц вошел через узкую дверцу, скрытую за длинным зеркалом в золоченой раме.

— Чаю там не осталось? — весело спросил он. И, увидев Хоудена, добавил: — Что, вы уже нас покидаете?

— Добрый день, ваше королевское высочество.

И Хоуден поклонился. Он понимал, что на неофициальный вопрос лучше не отвечать. Благодаря принцу атмосфера при троне стала значительно менее чопорной, но он по-прежнему требовал почтения к себе, и глаза его могли вспыхнуть, а тон стать ледяным, если он чувствовал отсутствие такого отношения.

— Если вам действительно надо идти, я пойду с вами, — объявил принц.

Хоуден склонился над протянутой королевой рукой и с мгновенно обретенной формальностью стал пятиться к выходу.

— Осторожно! — предупредил его принц. — Сзади, слева по борту!

Лицо королевы было каменным, когда они выходили. Хоуден сделал вывод, что, по ее мнению, принц иногда немного перебарщивает.

В пышной приемной мужчины обменялись рукопожатиями в присутствии ливрейного лакея, дожидавшегося, чтобы проводить премьер-министра до машины.

— Что ж, всего вам хорошего, — сказал, твердо держась своей линии, принц. — Прежде чем вернуться в Канаду, загляните еще раз.

Десятью минутами позже, когда Джеймс Хоуден ехал из Букингемского дворца по Моллу в направлении Канада-Хаус, он с улыбкой вспоминал принца. Его восхищало решение принца держаться неофициально, — правда, когда ты супруг королевы, то можешь по своему усмотрению включать и выключать неофициальность. Постоянность такого отношения выделяла человека, и политические деятели вроде него всегда знали, что рано или поздно их пребывание в данном ранге закончится. Правда, в Англии большинство бывших министров по выходе в отставку получают титулы в благодарность за хорошую службу родине. Но в наши дни эта система устарела… превратилась в абсурд. В Канаде это выглядело бы еще более нелепо… граф Оттавский — ни больше ни меньше. Как позабавило бы это его коллег!

И тем не менее он полагал, что по справедливости должен тщательно изучить предложение королевы, прежде чем отклонять его. Королева была права, говоря о необходимости провести водораздел между Канадой и Соединенными Штатами. Пожалуй, следует ему проверить министров, как он обещал. Если это на благо страны…

Граф Оттавский…

Но он не сделал этого и никому не говорил до данного момента в Вашингтоне, когда беседовал с Артуром Лексингтоном. Да и сейчас, опустив то, что королева предложила ему, он в юмористических тонах передал беседу с ней.

Взглянув на свои часы, он увидел, что осталось всего четверть часа до того, как им надо будет пересечь Пенсильвания-авеню и направиться в Белый дом. Он поднялся, снова подошел к открытому окну библиотеки и через плечо спросил: