Артур Хейли - В высших сферах

Алан поставил свою тарелку. И решительно сказал:

— Давай сюда свою.

— Я еще не закончила, — возразила Шэрон.

— Не важно. — Он взял у нее тарелку и поставил на стол.

Он протянул к ней руки, и она подошла к нему. Их лица были совсем рядом. Он обнял ее, и губы их встретились. От блаженства у него перехватило дыхание — ему казалось, что он взмыл в воздух.

Через минуту он робко погладил ее по голове и прошептал:

— Я мечтал об этом с того рождественского утра.

— Я тоже, — радостно произнесла Шэрон. — Почему ты столько ждал?

Они снова поцеловались. Словно из другого, нереального мира донесся через приоткрытую дверь глухой голос сенатора Деверо:

— …значит, настало время нанести удар, Бонар… естественно, вы поведете наступление в палате… Хоуден обороняется… отлично, мой мальчик, отлично!..

Алану эти слова показались не имеющими значения, никак к нему не относящимися.

— Не волнуйся за деда, — прошептала Шэрон. — Он всегда старится, когда говорит по телефону с Оттавой.

— Да перестань говорить, — сказал Алан. — Мы теряем время.

Через десять минут они разомкнули объятия. Вскоре сена^ тор Деверо вышел из спальни. Он медленно опустился на диван перед столом, на котором стояла еда. Если он и заметил, что к ней почти не притронулись, то промолчал.

Отдышавшись, сенатор объявил:

— У меня великолепные новости.

Алан, вернувшись на землю и надеясь, что голос звучит нормально, спросил:

— Правительство сдалось? Они разрешат Дювалю остаться?

— Дело не в этом. — Старик отрицательно покачал головой. — Собственно, если такое произойдет, это может поломать нашу нынешнюю стратегию.

— Так в чем же дело? — Теперь Алан стоял уже обеими ногами на земле. Он с трудом сдерживал раздражение: судя по всему, политика опять брала верх.

— Да ну же, дедушка, — сказала Шэрон, — не тяни!

— Завтра в Оттаве, — объявил сенатор, — парламентская оппозиция торжественно начнет в палате общин дебаты в поддержку нашего молодого друга Анри Дюваля.

— Вы думаете, это как-то поможет? — спросил Алан.

Сенатор резко ответил:

— Но ничего плохого это ведь не сделает, верно? И благодаря этому имя вашего клиента замелькает в «Новостях».

— Да, — признал Алан и задумчиво кивнул: — Это, несомненно, поможет нам в таком плане.

— Я уверен, что поможет, мой мальчик. Так что во время вашего специального расследования сегодня помните, что есть люди, которые действуют вместе с вами ради доброго дела.

— Спасибо, сенатор, я буду помнить.

Алан взглянул на свои часы и понял, что надо двигаться. Остро чувствуя близость Шэрон, он подошел к шкафу, куда официант повесил его пальто.

— Касательно того, что будет происходить сегодня, — мягко произнес сенатор Деверо, — у меня есть маленькое пожелание.

Алан, надевая пальто, обернулся:

— Да, сэр?

По глазам старика видно было, что он забавляется.

— Лучше будет, — сказал он, — если перед слушанием вы сотрете помаду.

Без пяти четыре клерк департамента по иммиграции вежливо пригласил Алана Мейтленда в зал заседаний в стоящем у воды здании департамента, где должно было проходить специальное слушание по делу Анри Дюваля.

Это был сугубо утилитарный зал, на взгляд Алана, — футов пятнадцати в ширину и в два раза больше в длину, с полированными панелями из фанеры, от которых все четыре стены до самого потолка были выложены стеклом с гравийной крошкой. В центре стоял канцелярский стол, тоже полированный, и вокруг него были аккуратно расставлены пять деревянных стульев. На столе перед каждым стулом лежала стопка бумаги и отточенный карандаш. По длине стола симметрично, на равном расстоянии друг от друга, стояли пепельницы. На маленьком боковом столике стояли стаканы и кувшин с ледяной водой. Никакой другой мебели в комнате не было.

Три человека появились там прежде Алана. Первой пришла рыжая девушка-стенографистка, она уже сидела перед раскрытым блокнотом и с апатичным видом рассматривала свои наманикюренные ногти. Вторым был Э.Р. Батлер, небрежно, но с достоинством сидевший на краешке стола. С Батлером болтал коренастый мужчина с тщательно подстриженной щеточкой усов, который был с Эдгаром Крамером на утреннем слушании.

Э.Р. Батлер первым заметил Алана.

— Привет и поздравления! — Адвокат встал и с широкой теплой улыбкой протянул руку. — Судя по дневным газетам, мы находимся в присутствии народного героя. Я полагаю, вы их видели.