Джон Катценбах - Фатальная ошибка

В вагоне метро было полдюжины человек, не считая Эшли, и ни один из них не был Майклом О’Коннелом. Он никак не мог бы проследить за всеми ее перемещениями. Во всяком случае, так думала Эшли. Она испытывала легкое возбуждение и пьянящее чувство свободы. Пульс ее участился, и она поймала себя на том, что улыбается — наверное, впервые за много дней.

Однако она продолжала следовать инструкциям отца. Возможно, его рекомендации казались слегка бредовыми, но до сих пор оправдывали себя. Она вышла на станции «Конгресс-стрит» и, по-прежнему волоча свой багаж, прошла несколько небольших кварталов до Детского музея. В музее она сдала багаж на хранение, купила билет и поднялась на второй этаж. Она ходила по запутанному лабиринту помещений из одного зала в другой, от конструкций из «Лего» к научным объектам, окруженная группами хихикающих детей, их родителей и учителей. В этой возбужденной и весело шумящей толпе она оценила замысел отца: Майклу О’Коннелу ни за что не удалось бы спрятаться в музее, несмотря на множество лестниц, подъемников и коридоров с поворотами. Он сразу бросился бы в глаза как нечто чужеродное, в то время как Эшли ничем не отличалась от детсадовской воспитательницы или няни.

Она устало бродила по музею, поглядывая на часы, и ровно в четыре забрала свои вещи из камеры хранения, вышла из музея, внимательно осмотрелась и, не увидев О’Коннела, взяла одно из стоявших перед музеем такси. Музей был окружен бывшими складскими и торговыми помещениями, на широкой открытой улице перед ним негде было спрятаться — ни бульвара с деревьями, ни каких-либо темных закоулков.

Улыбнувшись, Эшли попросила водителя отвезти ее на станцию автобусной компании «Питер Пен». Водитель что-то пробурчал — дескать, тут и пешком два шага, — но она не обратила на это внимания. У нее пропало ощущение, что за ней наблюдают, которое столько времени преследовало ее. Она даже напевала себе под нос, пока такси везло ее по центральным улицам Бостона.

Эшли купила билет на автобус, отправлявшийся в Монреаль через десять минут. По пути к канадской границе через Вермонт автобус делал остановку в Братлборо, где она и собиралась сойти. Она с радостью ждала встречи с Кэтрин.

В салоне пахло выхлопными газами и смазкой. Уже стемнело, и неоновый свет фонарей сливался со сверканием серебристого корпуса автобуса. Эшли устроилась на одном из сидений позади, около окна. Вглядываясь в темноту на улице, она удивлялась тому, что не испытывает никакой неуверенности или беспокойства и чувствует себя, наоборот, почти свободной. Водитель захлопнул дверь, включил двигатель и, выехав задом с посадочной площадки, повел автобус с возрастающей скоростью по вечерним городским улицам к междугородной автомагистрали. Хотя вечер только что наступил, ритм движения убаюкал Эшли, и она провалилась в глубокий крепкий сон.

Солнце палило нещадно, когда я припарковался в нескольких кварталах от агентства Мэтью Мерфи. Это был один из характерных для Долины дней, когда кажется, что неподвижный воздух заперт между холмами и все плавится от жары. Горячий воздух волнами поднимался от тротуара, как адские испарения.

Во многих старых городах Новой Англии обычно хорошо видна та граница, где кончились деньги на восстановительные работы, так как местные политики, подсчитав голоса избирателей, решили, что затраты на социальные нужды не оправдывают себя. Один-два квартала шикарных офисов сменяются обшарпанными и убогими строениями. Они не разрушаются до основания, как гнилой зуб, а просто покорно ветшают.

Квартал, в котором приютилось агентство Мерфи, выглядел, пожалуй, даже чуть хуже других. На углу был полуосвещенный бар с темными нишами; написанная от руки вывеска в витрине под красной неоновой рекламой пива «Будвайзер» извещала, что здесь «Вышший класс целый день и целый ноч». Напротив находился небольшой погребок с гондурасским флагом над входом, где прямо на полу были составлены бутылки мексиканского солодового пива «Текате» и пирамиды консервированных продуктов, фруктов и чипсов. Остальные здания представляли собой знакомые жителям любого города сооружения из красного кирпича. Мимо меня проехала полицейская патрульная машина.

Вход в здание находился в середине квартала. Место было ничем не примечательное. На табло рядом с лифтом значились четыре учреждения, занимающие два этажа.

Агентство Мерфи размещалось на одном этаже с бюро социальных услуг. На простой деревянной дощечке черного цвета, прибитой рядом с дверью, позолоченными буквами было написано его имя и под ним фраза: «Конфиденциальные расследования любого характера».