Джон Катценбах - Фатальная ошибка

За ее столиком развернулась не менее оживленная дискуссия на иную тему — об открывшейся в Гарварде выставке знаменитых офортов Гойи, изображавших ужасы войны. Они всей группой ездили на метро в другой конец города и смятенно бродили среди черно-белых рисунков с расчлененными телами, убийствами и предсмертными муками. Эшли обратила внимание на то, что солдаты на офортах заметно отличаются от гражданских лиц, но и те и другие совсем не безлики и в равной степени подвергаются опасности. «Смерть уравнивает всех, — подумала Эшли. — Она безжалостна и не руководствуется политическими соображениями при выборе своих жертв».

Девушка поерзала на стуле. Зрительные образы, и в особенности сцены насилия, с детства производили на нее сильное впечатление. Она часто против воли вспоминала эти образы, будь то Саломея, любующаяся головой Иоанна Крестителя в устрашающей ренессансной интерпретации, или олениха, мать Бемби, спасающаяся от охотников. Даже аффектированные убийства в тарантиновском фильме «Убить Билла» выводили ее из равновесия.

Ее спутником в этот вечер считался долговязый и длинноволосый аспирант психологического факультета Бостонского колледжа по имени Уилл. Отстаивая свою точку зрения, он налегал грудью на стол, стараясь при этом сократить расстояние между своим плечом и рукой Эшли. «Легкие прикосновения играют большую роль при ухаживании, — подумала она. — Даже слабое ощущение, если испытываешь его вместе с кем-то еще, может усилить реакцию». Она еще не составила определенного мнения об Уилле. Он был, несомненно, интересен и, похоже, неглуп. Перед походом в бар он зашел к ней домой с полудюжиной роз, что, по его словам, уподобляло его человеку, только что освободившемуся из тюремного заключения: если он совершит какой-либо бестактный или глупый поступок, то она простит ему это, по крайней мере на первый раз. Дюжина роз — это было бы слишком, объяснил он, она сразу почувствовала бы, что это неискренне, а полдюжины — это обещание большего и вместе с тем некоторая загадка. Она подумала, что это забавно и в целом верно, так что поначалу он произвел на нее благоприятное впечатление, но затем ей показалось, что он слишком занят самим собой и предпочитает трепать языком, а не слушать других. Это несколько охладило ее.

Откинув волосы со лба, Эшли постаралась вслушаться в то, что он говорил:

— Гойя хотел шокировать зрителя, бросить правду войны в лицо политикам и аристократам, которые романтизировали ее. Показать ее как неоспоримое…

Окончание его фразы заглушил выкрик за соседним столиком:

— Знаешь, что твой Дерек Джетер действительно умеет делать? Подставлять свою задницу и…

Эшли улыбнулась про себя. Они находились в типично бостонской промежуточной области между миром, претендующим на изысканность, и откровенно плебейским.

Она продолжала ерзать на стуле, стараясь соблюдать такую дистанцию между собой и Уиллом, которая не отпугивала бы его, но и не слишком поощряла, и сокрушалась по поводу того, как ужасно ей не везет в любви. «Интересно, — думала Эшли, — это временное явление, которое с возрастом пройдет, или же у меня такая судьба?» Она смутно ощущала, что приближаются какие-то изменения в ее жизни, но какие именно, не понимала.

— Проблема в том, что шокирующее изображение войны в ее истинном виде не может ее прекратить, но зато превозносится как произведение искусства. Мы бежим смотреть «Гернику» и восхищаемся глубиной и мощью картины, но будит ли она в нас какие-нибудь чувства по отношению к крестьянам, которых бомбили? А ведь это были реальные люди и смерть их была реальной. Но истина здесь подчинена целям искусства.

Это говорил ее Уилл. Эшли подумала, что рассуждает он, конечно, правильно и умно, но подобное замечание могли сделать тысячи студентов с нормальным восприятием действительности. Она взглянула на кипятившихся бейсболистов. Их спор, пусть даже подогретый алкоголем, был полон воодушевления. Она любила посидеть в каком-нибудь из пивных баров Фенуэя, но с истинным наслаждением бродила и по залам Бостонского музея изящных искусств. В течение некоторого времени она размышляла о том, к какой же из этих двух компаний она в большей степени принадлежит.

Она искоса взглянула на Уилла, который, судя по всему, считал, что может покорить ее прежде всего блеском своего интеллекта. Типичный студенческий менталитет. Она решила, что не мешает слегка озадачить его.

Резко отодвинув стул, она встала.