Джеймс Тейбор - Заледеневший

— А почему она перешла от вас к нам? — поинтересовался Геррин.

— В БАРДА мало перспектив. Можно отработать двадцать лет и оставаться сотрудником 13-го разряда по шкале ставок заработной платы.

— Понятно. Даже ученые оцениваются деньгами, — сочувственно произнес Геррин.

— Так вы знаете, от чего она умерла?

— Вы только что уже спрашивали меня об этом.

— Что вы говорите? Тогда простите, — ответил Барнард, а экран показал степень обмана, допущенного им при произнесении этой реплики.

— Не стоит извиняться. Но я действительно понятия не имею, отчего она умерла».

— Вот дерьмо, — злобно прошипел Барнард. — Это уже гигантская ложь.

«— Вы разве еще не получили протокол вскрытия? — спросил Барнард Геррина.

Ясно различимый вздох:

— Всем известно о том, что все, что исходит из Новозеландского центра медицинских исследований, идет чрезвычайно медленно. Сначала материалы поступают в местную полицию. Потом в ведение госаппарата. А уже после этого к нам. Возможно.

— Единственное, что действует медленнее, чем бюрократ, — это два бюрократа, — резюмировал Барнард.

— Лучше и не скажешь, — засмеялся Геррин. — А как поживает там ваш ученый? У вас есть какие-либо вести от него?»

Бауман остановил запись.

— А о чем он врал здесь?

— Не знаю, — ответил Барнард.

— Ложь не в первом вопросе, — заметил Барнард, — где-то во втором.

Оба вперили взгляд в экран. Первым заговорил Барнард:

— Он…

— Что?

— Он знает, что на замену послана женщина.

— А какой ему смысл врать по этому поводу? — спросил Барнард.

— Он не хочет, чтобы мы знали о том, что ему известно, что на замену послана женщина. Черт побери, Уил. Что вообще происходит?

Бауман нажал клавишу «воспроизведение».

«— От нее. От Халли Лиленд, — ответил Барнард Геррину. — Вам знакомо это имя?

— Нет. Никогда не слышал».

— Еще одна гигантская ложь, — прокомментировал его ответ Барнард.

«— Так у вас есть какие-нибудь вести от нее? — спросил Геррин.

— Нет. Может быть, у вас есть какие-либо новости оттуда?

— Нет, уже несколько дней. НАСА использует большую часть времени, когда возможна связь через спутник. К тому же эти волнения на Солнце».

— Ну хоть это-то правда, — сказал Бауман.

«— А вам известно, над чем работала Эмили Дьюрант? — спросил Барнард.

— В подробностях? Да нет, я как-то не брал это в голову.

— Что вы говорите! Просто удивительно, — изумился Барнард.

— Ха-ха. Мне нравится это выражение, — шутливым тоном произнес Геррин. — «Не брать в голову». Как вы думаете, откуда оно появилось?

— Я уверен, что «Гугл» может тут же указать вам первоисточник. — В голосе Барнарда слышалось явное раздражение.

— Я мог бы поручить кому-нибудь из моих сотрудников подробно ознакомиться с исследованиями, которые проводила доктор Дьюрант».

— Вот сукин сын, — сказал Барнард Бауману. — Он и не собирался делать это.

«— Могу я попросить вас еще об одном одолжении? — обратился Барнард к Геррину. — Когда вам станут известны подробности смерти Эмили, известите меня об этом.

— В тот самый момент, когда я узнаю что-либо, я сразу позвоню вам».

— Сомневаюсь, — прокомментировал его ответ Бауман.

Несколько минут ничего не значащего разговора. Звуки двигающихся тел.

«— Очень приятно было встретиться с вами, доктор Барнард».

— И даже тут он не удержался от лжи, — поморщился Дон. — Гнусная задница.

Бауман выключил аппарат. Некоторое время мужчины сидели молча, затем Барнард сказал:

— Почему он нагромоздил такое количество лжи?

— Почему он притворялся, будто не знает о том, что на замену Эмили направлена женщина? — спросил Бауман. — И отрицает, что ему известно ее имя.

— Он врал, когда я спросил его, знает ли он, отчего умерла Эмили, — припомнил Барнард. — Так что он наверняка в курсе, что с ней произошло.

— Что еще? — спросил Бауман.

— Он врал, когда я спросил, знал ли он ее. Значит, он ее все-таки знал.

— Да. И он знал, что на замену ей послана женщина.

— И он знал ее имя.

Какое-то время назад Барнард ощутил голод. Но теперь, глядя на тарелку с сэндвичами, он почувствовал, что аппетит улетучился.

— Но что, черт возьми, заставляет его врать об этом? — произнес Бауман, и было видно, что этот риторический вопрос не дает ему покоя.

Снова повисла пауза. Бауман взял с тарелки один из сэндвичей, принесенных Кэрол. Толстый ломоть белого хлеба, кудрявый салат, кружки помидоров и бермудского лука, дижонская горчица. Сверху сэндвичи были накрыты красной слабо прожаренной говядиной с кровью. С сэндвича, который Бауман держал в руке, на кофейный столик капала кровь. Он положил сэндвич обратно на тарелку и уставился на эти красные капли. Взяв одну из белых салфеток, принесенных Кэрол, стер со столешницы кровь. Выражение его лица изменилось. Подняв голову, он посмотрел на Барнарда: